Княгинины ловы. Луковская Татьяна Владимировна
Всем своим видом он показывал, что запас терпения и у него тоже будь здоров, уж не меньше, чем у Димитрия.
Внезапно, отчаянно разрезая тишину, протрубил рог. Это был условный сигнал. Медведь в левом рукаве, уходит от схватки, надо бежать на подмогу. Найден первым вскочил на ноги, хватая рогатину, и резко рванул вперед. Димитрий тоже было бросился за ним, но тут князь замети, что рядом нет Ростислава. Он завертел головой во все стороны, но мальчонка как в воду канул.
– Ростислав пропал! – крикнул Димитрий в спину воеводе.
Тот растерянно обернулся, махнул рукой, мол, «куда он денется», и еще быстрей припустил к развилке. Найден явно хотел первым выйти на зверя и утереть Димитрию нос.
Чернореченский князь заметался, глядя то на спину Найдена, то на теряющийся в кустарнике изгиб оврага. Куда? Тяжело вздохнув, Димитрий развернулся и побежал в противоположную от заозерского воеводы сторону.
– Ростислав, Ростислав! – как можно громче крикнул он. Ответа не последовало.
Поскользнувшись несколько раз на мокрой листве, коленями пропахивая канавы, Димирий вылез сначала на правый склон, осматривая ельник, а затем на левый, к дубраве. Не увидев нигде малолетнего князя, он достал из-за пояса рог и трижды протрубил: два раза протяжно, один коротко. Это сигнал для гридней. Если Гордей и Чурила услышали, то прибегут на помощь. После этого князь снова спустился в овраг и торопливо продолжил путь.
«Теперь Найден предстанет пред княгиней героем, голову медвежью, должно, ей под ножки кинет, – досадливо подумал Димитрий, – а я тут вместо него за няньку». То, что воевода завалит косолапого, он не сомневался. Князь редко ошибался, на глаз оценивая силу и хватку воев. У Найдена удали хватает.
За поворотом овраг резко уходил вниз к широкой поляне. На ней Димитрий и увидел, наконец, Ростислава. Тот игрался с двумя маленькими медвежатами.
«Про медведя же говорили, откуда здесь медвежата?! – тревожно подумал Чернореченский князь. – Где медвежата, там и мать, или это ее сейчас травят?»
И тут он увидел медведицу. Огромное разъяренное животное летело из дубравы на Ростислава, их разделяло шагов триста.
– Берегись! – срывающимся голосом закричал Димитрий, бросаясь вниз. Мальчик беспечно улыбнулся, поднимая медвежонка над головой.
– Берегись! – опять крикнул Димитрий, жестом указывая направление. Он успел на ходу скинуть с себя корзно36, чтобы ловчее ворочать рогатиной.
Маленький князь, наконец, обернулся и дико завизжал, отбрасывая от себя медвежонка. Неминуемая смерть приближалась к нему.
Димитрий подбежал к Ростиславу, когда их с медведицей разделяло всего десять шагов. Отбросив мальчика назад, князь приготовился к нападению, выставив рогатину вперед.
Медведица на секунду остановилась, обдумывая опасность, подбодрила себя грозным рыком и бросилась на Димитрия. Резкий запах дикого зверя ударил в нос. Князь замахнулся, делая выпад вперед. Он хотел ударить рогатиной в клыкастую
Корзно (корзень, «кръзень») – плащ.