Не боюсь Синей Бороды. Сана Валиулина
домами и кладбищем с белой церквушкой на Спокойной улице и с вознесенными особняками на богатой, с бараками и с безжизненной пылью Советской улицы, и с Домом моряка, где сорок моряков пировали с поселковыми девицами, а главное – девочка все дальше уплывала от Томаса и их дома. Ему было жаль отпускать ее, навсегда, быть может, но ему все равно хотелось, чтобы она уплыла как можно дальше, к этому искрящемуся горизонту, где ее никогда не догонит Томас.
Сбоку повеяло ветерком, и Мати открыл глаза. Мимо бесшумно прошел Томас.
Он появился со стороны сауны. Что он там, интересно, делал? Когда Мати пришел домой, Томаса нигде не было видно, а теперь тот преспокойно шагал к дому, на ходу снимая майку и отряхивая джинсы. Мати повернул голову в сторону сауны. За ней начинался темный густой ельник, где они играли в прятки, когда были маленькие. С тех пор Мати туда не ходил, да и что там было делать? Только колоться об острые иголки да спотыкаться о корни и пни. Мати не любил лес.
– Ты чего, стирать будешь? – крикнул он в спину брата.
– А тебе-то что?
– А то, что не забудь и мои носки постирать.
Томас развернулся и медленно направился к Мати, похлопывая майкой по колену. Мати увидел, что она была в темных разводах. Лицо и голое тело брата блестели от пота, как будто он дрова рубил.
– Тебе что, вставить некуда?
Мати сделал вид, что не расслышал. Он уже пожалел, что стал задирать брата, и молча ждал, когда тот уйдет. Но Томас и не думал уходить, наоборот, лицо у него внезапно оживилось.
– Мне тут Марика жаловалась, что у «Анкура» какой-то урод сидит и девушек пугает. Ты случайно не знаешь, кто это?
Мати опять промолчал, чувствуя, как заливается краской. Вдруг брат нагнулся и похлопал его по колену.
– Да ты не расстраивайся, ну некуда вставить, ну и что, подумаешь, это не главное. Главное – это… – Тут Томас махнул майкой в сторону дома. – А помнишь, мы с тобой обезьянку хотели, а мать запретила. Она спит?
Мати пожал плечами.
– Не знаю, не смотрел.
Томас подумал о чем-то, глядя на дом, и спросил:
– Ты когда в Таллинн? Уже? Так быстро? Оставайся еще, вон какая погода, чего тебе в городе торчать в такую жару? А Марике я скажу, чтобы не ныла. Какое ее дело, кто где сидит и на что смотрит. Да, вчера в Доме моряка чуть кого-то не зарезали, не слышал? Из-за какой-то девицы. Ну ладно, отдыхай.
Теперь рыжий Володя подчеркнуто вежливо здоровался с девочкой. Хотя при этом он в упор смотрел на нее светлыми выпуклыми глазами, в его взгляде, разбавляя наглость, появилась легкая сумятица, которую он пытался скрыть, видимо, сам не понимая ее происхождения. Однажды она встретила его по дороге в библиотеку и он, вежливо поздоровавшись, остановился, а потом вдруг пошел за ней, предлагая как-нибудь вечером прогуляться у моря. В койку он ее уже не звал. Не оборачиваясь, девочка ускорила шаг, радуясь, что навстречу шла компания знакомых москвичей.
Потом он как-то подкараулил ее при выходе