Марш Кригсмарине. Владимир Гораль
разделаться с глупой собакой, случайно оказавшейся в святилище. Я наблюдал за ним, притаившись за выступом пирамиды и, когда настал удобный момент, прыгнул ему на спину Затем, легко свалив на землю, слегка придушил, не до смерти, только лишил сознания. Не то чтобы из гуманизма, – ха-ха, вы знаете, Отто, я этими атавизмами не страдаю. Просто, поди знай, как такое мутное дело обернётся? Не стоит сразу сжигать все мосты. Вход в пирамиду был открыт, и ваш покорный слуга, вооружённый добытым «люгером», ворвался внутрь, спасать своего товарища.
Я ожидал увидеть что угодно, к примеру, размалёванных как черти белобрысых дикарей, готовящих вашу арийскую милость для жертвоприношения. На том самом алтаре, который я заметил на крыше этой ацтекообразной пирамиды. Было бы забавно, если бы вас нагого растирали для этой цели сакральными благовониями обнажённые блондинки-язычницы. Чтобы затем престарелый жрец-гуанча воткнул бы в ваше тевтонское сердце ритуальный обсидиановый кинжал. Тем не менее, я узрел вполне современную лабораторию с кучей соответствующих причиндалов. Непонятные, сверкающие стеклом и никелем приборы, а так же невиданных размеров микроскоп с двумя окулярами. Эта махина занимала половину пространства довольно большой, ярко освящённой комнаты. Давешний гигант, теперь облачённый в белоснежный, накрахмаленный, как сорочка дирижёра халат, что-то увлечённо разглядывал через окуляры этого прибора. При этом он возбуждённо говорил по-испански, обращаясь к своему уродцу-напарнику, не замечая его отсутствия. Гном Пабло, после не совсем удачной охоты на одного ловкого пёсика, в этот момент отдыхал за ближайшим валуном у подножия пирамиды. Вы же, дорогой граф, раздетый до пояса, возлежали в центре этого приюта вивисекторов на высоком операционном столе. Мельком взглянув вам в лицо, я убедился, что на происходящее вы адекватно не реагируете.
Блондинистый жлоб в белом халате всё никак не мог оторваться от созерцания своих инфузорий под микроскопом.
Чтобы не терять времени, я приставил к его затылку ствол и по-немецки приказал медленно встать. Здоровяк, видимо, опешивший от неожиданности, встал и повернулся ко мне. Чтобы показать, что не шучу, я быстро дернул пистолет в сторону и выстрелил в какой-то стеклянный ящик, похожий на аквариум. Ящик со звоном рассыпался и оттуда, мерзко пища, побежали белые крысы. У тварей были красные, словно воспалённые глазки и розовые чешуйчатые хвосты. Я, по-видимому, произвёл на этого гуанчу-интеллектуала нужное впечатление, лишних вопросов он больше не задавал, лишь спросил на приличном немецком, чего я хочу. Я коротко объяснил, что ничего особенного, выбраться обратно наверх, а заодно прихватить с собой господина германского офицера. Гигант кивнул и подошёл к столу, на котором почивала наяву ваша, словно загипнотизированная, милость. Он вынул иглу из вены и приказал вам одеться, что вы механически и исполнили. Дальше всё просто. Мы с вами выбрались из подземелья прямо на то же место, на краю терновых зарослей. Но белохалатник- громила,