Город, названный моим именем. Сергей Базаров
об них, как волна об скалы. Слух мой усилился втрое, и звуки за окном пещерным эхом отражались от стен палаты. Голоса людей, детский смех, шепот, взмахи крыльев птиц, ревущий двигатель – все смешивалось в грязный шум, но в то же время разбивалось на отдельные частицы. Я не заметил, как из лежачего положения перешел в сидячее. Звуки пронзали и побуждали мое воображение строить образы, ассоциирующиеся с ними. Изо всех сил я сжал уши ладонями и лбом уперся в колени, настала вакуумная тишина, свои мысли я слышал отчетливей, чем когда либо, но, кроме них, я слышал плач девушки, мне казалось, что она совсем близко, что она плачет, глядя на меня. Другой голос, мужской, успокаивал девушку, говоря «успокойтесь, он выкарабкается… все будет хорошо». Открыв глаза, я убедился, что никого нет. Адреналин внутри меня все сильнее выплескивался прямо в сердце, вызывая жуткий страх, побуждающий к бегству в любом направлении. Резко вскочив с кровати, я выбил дверь плечом, вылетев в коридор, действия мои были бессознательны. Я замер, время остановилось, коридор был пуст, стояла тишина. Медленно двигаясь вперед и стараясь не дышать, я проходил мимо дверей палат, надеясь услышать жизнь по ту сторону. Серые стены, мерцание света и реверберационный стук моих шагов. Паника наполняла мою грудь, я открывал одну дверь за другой и не находил ни одного человека. Это похоже на сон, но со слишком реальным восприятием происходящего. Треск ламп дневного света, нараспашку открытые двери, время набирало обороты. Страх разрывал меня на части и сжимал одновременно, стены коридора копировали движения морской волны, гул в голове усиливался, подражая взлетающему самолету. Мои ноги ослабли, и я упал на колени, пространство размазывалось, и я кричал диким воплем, закрывая уши, тело становилось ватным, изменяя моей воле. Мне не хотелось умирать, так и не родившись, так и оставшись всего лишь чьим-то смутным воспоминанием. Сознание покидало меня, как бы я ни пытался сохранить секунды существования. Едва успев приоткрыть глаза, я отключился, рухнув на бетонный пол.
Я очутился в своем бессознании, там было тепло и спокойно. Кадрами кинопленки мелькали разные образы. На них молодой парень подкидывает в голубое небо маленькую девочку лет четырех, она смеется, смотря ему в глаза, она называет его папой. Кадр останавливается на ее лице и оказывается на холсте, возле которого стоит все тот же парень и пишет этот портрет, пишет, как она смеется. Он не торопится, медленно выводя детали легкой рукой. Он макает кисть в алую краску, и кисть превращается в букет роз. Мы оказываемся на улице. Тучи сгущаются, дует ветер, моросит. Парень с букетом куда то спешит, поглядывая на часы. Он в черном пальто, шарф его белого цвета. Я иду сзади него и слышу, как он бубнит себе что-то под нос, теребя рукой красную коробочку в виде сердца, то вытаскивая, то складывая ее обратно в карман. Мое видение было расширено, и я увидел белую машину в соседнем квартале, несущуюся с большой скоростью. За рулем сидел мужчина лет пятидесяти, в очках с толстыми линзами, на заднем сидении был еще кто-то,