Авантюра адмирала Небогатова. Алексей Николаевич Осадчий
Небогатов не стал ничего менять на этом этапе, больше занимаясь планированием действий после разделения эскадры на отдельные 'цусимский' и 'лаперузов' отряды. Разъездной катер с 'Александра' без устали и отдыха доставлял к Небогатову командиров и офицеров с боевых кораблей, получавших от адмирала инструкции 'на все случаи жизни в бою и походе'.
Как пояснил сам Небогатов за ужином Бухвостову – поездки командующего по судам только отнимут у команд несколько часов сна и отдыха, потому как никаким приказом, запрещающим 'адмиральскую приборку', не искоренить у старших офицеров стремления выделиться идеальной чистотой и блестящей организацией службы. 'Загоняют людей, озлобят на ровном месте бесполезным авралом и надраиванием медяшек, знаю я наши порядки, – пророчески заявил контр-адмирал, – уж лучше три-пять офицеров протрясутся на катере, а команда броненосца или крейсера будет отдыхать, готовиться к скорой схватке с японским флотом и ещё более скорой угольной погрузке'.
Бухвостов с доводами командующего согласился, получив свой персональный инструктаж, что надлежит делать ему, в случае гибели или тяжёлого ранения адмирала. Небогатов категорически запретил объявлять о его гибели по эскадре ранее прибытия во Владивосток, опасаясь передачи командования контр-адмиралу Энквисту, изрядно подзабывшему морскую службу за несколько лет служения Отечеству на берегу. Изучая опыт Порт-Артурской эскадры, новый командующий пришёл к выводу, что главный бич русского флота – потеря управляемости и трагическая гибель контр-адмирала Витгефта в бою 28 июля в Жёлтом море, яркое тому подтверждение.
Поэтому Небогатов провёл отдельное совещание с командирами пяти 'его' броненосцев, на котором подробно расписал действия отряда в бою. Если из строя выходил флагманский 'Александр' с Небогатовым и Бухвостовым – командование принимал на себя командир 'Суворова' Игнациус, затем в 'небогатовском ранжире' шли Серебрянников с 'Бородино', Бэр с 'Осляби' и Юнг, командир 'Орла'. В принципе, каперанги были примерно одного уровня и опыта, но Бухвостова и Игнациуса, по ближайшему с ними знакомству, Небогатов всё же ставил несколько выше, поэтому решил сделать 'Суворов', бывший у Рожественского флагманом, концевым в боевой линии.
Нашлась 'работа по душе' и для кавторанга Семёнова, который всё-таки переселился на 'Александр', потеснив Свенторжецкого. Семёнов, многократно повторяясь, рассказывал всё новым и новым офицерам с броненосцев и крейсеров, прибывающим на доклад и беседу к командующему, о деятельности первой эскадры, давал подробные характеристики японских морских сил, много времени уделял тактике противника. Несмотря на обидное прозвище – 'граммофон с одной пластинкой', данное кавторангу теми из офицеров, кому довелось, прослушать лекцию Владимира Ивановича дважды, а то и более раз, Семёнов на подначки не обижался, считая доведение до офицеров нужной в бою информации, делом наиважнейшим.
Пятьдесят вымпелов под командой скромного контр-адмирала шли навстречу своей