Отмеченная судьбой. Альбина Нури
телефон ловил не везде, только в определенных точках.
Вера жила в Корчах уже четыре дня. Здесь оказалось всего шесть домов, включая полученный ею в наследство. Раньше это была большая деревня, но сейчас вся жизнь протекала возле основной трассы, в Больших Ковшах. А здесь, в этом «аппендиксе», доживали свой век деды да бабки, которым никуда не хотелось ехать. Или некуда было.
Этакое стариковское царство.
Раз в неделю, по понедельникам, в Корчи приезжал продуктовый автобус, который привозил чай, сахар, соль, макароны и еще что-то. Можно под заказ. Плюс каждый месяц доставляли пенсию. Овощи, фрукты, ягоды росли в саду-огороде, грибы – в лесу. В одном доме держали коз, в другом – корову, во всех без исключения – кур. За хозяйственными надобностями, а также в аптеку или больницу старики шли пешком до Больших Ковшей, поскольку автомобиля ни у кого не имелось.
На одинокую девушку, которая забрела в Корчи под вечер субботы, вышли поглазеть все местные жители. Событие нерядовое, но, как позже поняла Вера, дело было не только в том, что гости редко сюда захаживали.
Имена соседей она скоро узнала. А в тот момент тетка Татьяна (как она сама представилась) с мужем Федором Степановичем, Маруся, дед Николай Семенович Емельянов (можно просто Семеныч) с женой Марией Сергеевной, бывшая учительница Ирина Матвеевна и братья Михаил и Кирилл Козловы – итого восемь человек – виделись ей просто пестрой кучкой стариков.
– Эт-та кто ж к нам пожаловал? – без обиняков поинтересовался Семеныч. – Заблудилась, что ли?
– Здравствуйте, – со всеми разом поздоровалась Вера. – Наверное, не заблудилась. Это ведь Корчи?
– Они самые, – подтвердил все тот же Семеныч. Остальные молчали.
– А где здесь дом номер четыре по улице Залесной, не подскажете?
Кто-то из стариков тихо ахнул, Михаил, старший из братьев Козловых, высокий и бровастый, отвернулся и сплюнул. Маруся перекрестилась и уставилась на Веру. Пауза затянулась.
– Я не понимаю… – заговорила было Вера.
Но тут вмешалась Ирина Матвеевна, интеллигентного вида пожилая дама в очках с золотистыми дужками. На ней единственной были не калоши или войлочные тапочки, а туфли без каблуков из мягкой коричневой кожи.
– Улица здесь теперь всего одна, а четвертый дом – вон он, – негромко ответила она.
Из толпы высунулась тетка Татьяна, женщина лет шестидесяти. У нее была своеобразная внешность: коротенькое и толстенькое, почти квадратное, тело и маленькая головка с узким личиком. Будто взяли две детальки из детского конструктора да и соединили вместе, не заботясь о пропорциях. Быстрые глазки, сильно выдающиеся вперед нос и рот придавали ей сходство с любопытной крольчихой.
– И надолго сюда? С вещичками-то?
– Пока не знаю.
– Вы кто Толмачевым будете? – продолжала допрос тетка Татьяна.
– Кому? – не поняла Вера. И тут же сообразила, что Толмачев – это фамилия отца. – Я дочь Владимира Толмачева, а мой дед – Игорь Толмачев. Папа давно уже умер, а дед – примерно четыре года назад. Ни его, ни бабушку