Квинканкс. Том 1. Чарльз Паллисер
Пимлотт быть причастен к взлому? Пока Сьюки болтала, я снова задал себе этот вопрос. Тогда я в это не верил, отчасти потому, что вспоминал, как яростно он защищал собственность моей матушки от захватчика-крота. Но теперь думал, что по молодости лет мог и ошибаться. Или взломщик действовал в одиночку?
– Я никогда не верил, что Джоб замешан во взломе, – заметил я.
– Бог мой, мастер Джонни, как же так получилось: я целый день только о нем и думаю, и тут – бац! – вы называете его имя. Вы ведь знаете, его забрали в солдаты и увели, а все потому, что мистер Эмерис, что бы ни стряслось, во всем обвинял его.
Наверное, я был не прав, что промолчал, даже если правда грозила неприятностями мистеру Пимлотту.
– Сьюки, – спросил я, – разве хорошо с твоей стороны вести меня туда, ты же знаешь, моя мать этого не желает?
– Но мой дядя заболел! Хочешь не хочешь, а пойдешь.
– Выходит, иногда ты решаешь поступить плохо, потому что, если поступишь иначе, получится еще хуже?
– Верно-верно, мастер Джонни, – благодарно закивала она.
– Тогда, – обрадовался я, – ты с тем же успехом могла бы сказать: почему бы не нарушить закон, если тебе это нужно. Но знаешь, Сьюки, человек, который пробрался в наш дом, мог рассуждать точно так же.
Я как завороженный наблюдал за тем, какое мощное воздействие оказали мои слова на Сьюки: она застыла на месте и, потеряв дар речи, уставилась на меня.
– Но если он был голодный, мастер Джонни, – прорвало ее, – если он смотрел, как плачут от голода его детки, а он знал, что в доме есть что взять, а хозяевам эта вещь не нужна, они о ней даже не знают, а добывать ее трудно и опасно, то разве он будет не прав, если пойдет и попробует?
И вновь я пожалел о том, что матушка запретила мне спрашивать Сьюки о ее отце. Как бы то ни было, ответ на ее вопрос был очень простым:
– Нет, Сьюки, потому что, если не соблюдать закон, каждый у каждого сможет забирать все, что ему угодно. И где мы все тогда окажемся?
Это заставило Сьюки прикусить язык. Но мысль была интересная: ради чего-то хорошего можно сделать что-то плохое.
– И что ты скажешь, когда моя мать захочет узнать, где мы были? – спросил я. – Соврешь, что мы и близко не подходили к заставе?
– Но вам совсем не к заставе запрещено подходить! – выкрикнула она и осеклась.
Не к заставе! Тогда почему матушка вечно отказывалась ходить этой дорогой? Мы шагали в молчании, а я размышлял. Потом я обратился к другой загадке:
– Сьюки, не расскажешь ли мне об отцах? О, я говорю не о твоем отце, – поспешно вставил я, а Сьюки покраснела, – я говорю о своем.
– Об этом я ведать не ведаю, мастер Джонни.
– Но мне только и хочется узнать, не умер ли он за много лет до моего рождения?
– Нет, вряд ли. Нет, конечно же нет.
В задумчивом молчании мы продолжали путь. У самой заставы Сьюки внезапно сказала:
– Мой отец нарушил закон. Больше я ничего не скажу, я и этого не должна была вам говорить.
Ее слова я отложил про запас, чтобы обдумать потом, а теперь мои мысли