Невинная девушка с мешком золота. Михаил Успенский
сыны Альбиона пережгли на золу почти всех красавиц, оставив на развод таких уж крокодилиц, зачинать детей с которыми возможно было, лишь накинув на лицо жены или подруги телогрейку. (Вообще всякому чувствительному человеку при виде дщери Альбиона остро и жгуче первым делом хочется задать ей овса.) Никакой другой вид одежды для щепетильного Лондона почему-то не годился, а ерусланские телогрейки-стёганки были в самый раз.
– Здравствуй многие веки, Ванька Серебряный! – шутовски поклонились студенты вывеске и, галдя, вошли в кружало.
По воле нынешнего государя Патифона Финадеича всем было велено искренне увлечься морским делом (недаром и Лука-то наш бегал в матросы), поэтому питейное заведение украсили и обставили соответственно: на стойке целовальника (почему хозяина кружала так называют, тоже забыли и не знали, что именно он должен целовать и кому) водружён был громадный корабельный штурвал, по стенкам развешаны разные водяные диковины. В виде чучел, вестимо. Был тут и Морской Волк, и Морская Душа – всегда молодая, и смертоносная Морская Пехота, и рыба – двуручная пила, и рыба-клюшка, и рыба-пчела, и даже настоящая русалка-кригсмарина, вооружённая медной пушечкой.
И корабельный колокол висел над головой целовальника – тот начинал бить в него, если среди посетителей затевался мордобой. Столы и скамьи в кружале были намертво привинчены к полу, как положено на корабле на случай шторма, поэтому драться приходилось склянками из-под рома и джина (так здесь именовали любой напиток). Отсюда и пошло выражение «бить склянки».
В знак же того, что ерусланцы в морском деле отнюдь не новички, а наоборот, его основоположники, висела на самом видном месте источенная червями кормовая доска от древнего корабля. На доске какой-то давным-давно сгинувший мореплаватель начертал бронзовым кинжалом вирши, и просвещённые посетители кружала вирши сии сумели даже прочесть:
Плыли аргонавты,
Вёслами гребли.
Сциллу и Харибду
…………………………!
Последняя строчка переводу никак не поддавалась, поэтому местные знатоки подписали рядом с ней множество своих толкований:
В сердце сберегли!
Приближали как могли!
Сиренам предпочли!
В дар царю везли!
В ступе истолкли!
В жертву обрекли!
Видели вдали!
Умело обошли!
В тесте запекли!
Розгами секли!
Заживо сожгли!
К слову приплели!
Беспечно не учли!
Люлюшеньки люли!
Тут, правда, кончилась стенка и начался пол, сиречь палуба, а ползать по грязным доскам, разбирая чужие каракули, – последнее дело.
Весёлая компания уместилась за любимым столом, только панам осталось с краешку одно место, но Яцек Тремба с удовольствием уселся на колени Недашковскому. С девками им не везло, а друг с дружкою – вполне. На это смотрели сквозь пальцы: что взять с еретиков.
Зато сильно везло с девками Луке