Майкл Джордан. Его Воздушество. Роланд Лазенби
с новоприобретенным чувством уверенности в себе. «Я никогда не слышал о «Файв-Стар», – вспоминал Гаттисон. – Майк едет в «Файв-Стар» и увозит оттуда все награды. Как обычно, мы с ним встречаемся в спортзале после его возвращения, и Майк говорит нам: «Мужики, в «Файв-Стар» надо побывать». И добавляет: «Мы и понятия не имеем, насколько мы тут, в Уилмингтоне, хороши». Он говорил так потому, что мы привыкли играть друг с другом. Это правда. Мы действительно не понимали, талантом какого уровня обладали наши школьные команды. Мы могли просто объединить две наши команды в одну, и огромное количество колледжей с трудом смогли бы соответствовать нашему уровню».
В то время Гаттисоном как перспективным футбольным тайт-эндом интересовались десятки крупных колледжей. Он вполне мог рассчитывать получить стипендию, если бы он и его партнеры по команде школы Нью-Хановер не послушали совета Джордана и не отправились в лагерь «Файв-Стар» следующим летом. Там Гаттисон привлек к себе внимание тренеров, в результате чего получил спортивную стипендию от Университета Олд Доминион и сделал продолжительную карьеру в NBA.
«В каком-то смысле я обязан своей карьерой Майку. Он был прав, – говорил Гаттисон. – Мы не знали, насколько мы хороши».
Что оба знали наверняка, так это то, что зимой 1980/1981 г. им предстояла серьезная очная дуэль. Более того, с самого закрытия лагеря «Файв-Стар» Джордан с нетерпением ожидал начала баскетбольного сезона. Он приходил на матчи футбольной команды Лэйни и смотрел, как его друзья по пятницам играют в свете вечерних огней, но при этом отчаянно ждал начала баскетбольных тренировок, чтобы можно было показать всем, чему он научился за время пребывания в летнем лагере.
Несмотря на это, Руби Саттон, преподававшая физкультуру в Лэйни, отмечала, что Джордан, вернувшийся в школу той осенью, не выглядел человеком, на которого сильно повлияло внезапно свалившееся на него признание. Он оставался все тем же беззаботным парнем, всегда готовым улыбнуться, вспоминала она. Сезон приближался, и Джордан признавался в интервью Wilmington Journal, что с нетерпением ждет трепета от реакции, которая у публики будет на его слэмы, особенно на его театральные вылазки к корзине после очередной кражи мяча – когда кольцо никто не защищает. «Мысли об этом вдохновляют меня играть», – говорил он. Его энергия подпитывалась их энергией, осознал он довольно рано.
«Я наслаждался до той поры, пока не начал делать то, чего другие делать не могли, – вспоминал он несколько лет спустя в разговоре с Джоном Эдгаром Вайдманом. – И это заинтриговало меня еще сильнее… возбуждение, которое я получаю от болельщиков, от людей, и это умение делать то, на что не способны другие, но что они при этом хотят сделать, а могут только через тебя… Это заводит меня. Я в состоянии делать то, чего не может сделать никто другой».
Его согласие на переход в Каролину привело к тому, что той зимой на игры Лэйни стали стекаться болельщики со всего штата. Чак Карри вспоминал: «Когда распространился слух о том, как