Я сгораю. Разве ты не видишь?. Марсия Андес
на ноги прямо в тот момент, когда хлопает входная дверь.
Схватив сумку, я бегу в коридор, надеваю туфли, и практически кубарем вылетаю из дома, сбегая по ступенькам крыльца. Дверь красного кадиллака хлопает, и двигатель оживает. Я оказываюсь рядом с машиной прежде, чем мама меняет передачу и давит лакированными красными туфлями на педаль газа. Запрыгнув внутрь, я бросаю сумку под ноги и пристёгиваюсь прямо в тот момент, когда авто рывком разворачивается и срывается с места.
Из мамы плохой водитель, нет, даже больше, просто ужасный, но, к счастью, она ещё ни разу за свою жизнь не попадала в аварию. Как-то она предлагала мне сдать на права, чтобы я смогла сама подвозить себя до школы, но я категорически против. Никакое событие ни за что на свете не заставит меня сесть за руль! Я не знаю, откуда у меня такая ненависть к машинам. Наверное, не хочу быть как остальные глупые девчонки, стремящиеся показать, что они могут быть независимыми и крутыми за рулём своей тачки. У нас практически все старшие классы забили парковку возле школы. Это глупо. Мне лично нравится сидеть на пассажирском сидении и смотреть в окно, а не следить за дорогой и бояться, что я собью кого-нибудь.
Мама молчит. Она вообще у меня не разговорчивая, хотя со своими подругами поговорить любит. Иногда она часами проводит с телефоном в руках, обсуждая очередной маникюр у секретарши её босса. Со мной же у неё нет общих тем, кроме учёбы, отца и… И всё. Раньше она была другой. Как и я. Раньше мы любили проводить вечера вместе, обсуждать мальчиков и соседских девчонок, пить горячий шоколад, смотреть фильмы и танцевать. Я любила танцевать со своей мамой зимними вечерами, мы включали музыку на полную громкость и подпевали новогодним песням. Мама не только прекрасно играет на виолончели, но и красиво поёт. Пела. Раньше.
Пока мой старший брат не погиб год назад. Он служил вместе с моим отцом по контракту и его группа попала в зону боевых действий. Его убили прямо на глазах у папы, и тот до сих пор не хочет обсуждать этот случай и рассказывать подробности, но по официальной версии они все попали в засаду и были атакованы противниками. Моему брату просто не повезло.
С тех пор виолончель пылится в тёмном углу на чердаке, мама больше не поёт, не проводит со мной время и вообще не горит желанием общаться. Может быть, она винит меня в смерти Рори? Наверное, она хотела бы, чтобы я была на его месте.
Мама отчаянно давит на газ, словно хочет вывернуть руль и покончить с собой, но ничего подобного не происходит. Её красные лакированные туфли играют с педалями, словно со струнами, красный пиджак расстёгнут, блузка обтягивает грудь, а чёрная юбка слегка задирается. Мы тормозим на светофоре – мама поправляет прядь светлых волос, смотря в зеркало, и поджимает губы.
Я смотрю на свои наручные часы – до занятий ещё десять минут. В принципе, успеваю.
– Папа не звонил? – спрашиваю я, чтобы не сидеть в молчании.
– Нет, – коротко отвечает она, выворачивая руль так резко, что я практически ударяюсь любом о стекло. – Ты же знаешь,