Стихотворения и поэмы. Александр Трифонович Твардовский

      Что-то я начал болеть о порядке

      В пыльном, лежалом хозяйстве стола:

      Лишнее рву, а иное в тетрадки

      Переношу, подшиваю в «дела».

      Что ж, или все уж подходит к итогу

      И затруднять я друзей не хочу?

      Или опять я собрался в дорогу,

      Выбрал маршрут, но покамест молчу?

      Или гадаю, вступив на развилок:

      Где меня ждет озаренье и свет

      Радости той, что, быть может, я в силах

      Вам принести, а быть может, и нет?..

      Все я приму поученья, внушенья,

      Все наставленья в дорогу возьму.

      Только за мной остается решенье,

      Что не принять за меня никому.

      Я его принял с волненьем безвестным

      И на себя, что ни будет, беру.

      Дайте расчистить рабочее место

      С толком, с любовью – и сразу к перу.

      Но за работой, упорной, бессрочной,

      Я моей главной нужды не таю:

      Будьте со мною, хотя бы заочно,

      Верьте со мною в удачу мою.

      Мне памятно, как умирал мой дед,

      В своем запечье лежа терпеливо,

      И освещал дорогу на тот свет

      Свечой, уже в руке стоявшей криво.

      Мы с ним дружили. Он любил меня.

      Я тосковал, когда он был в отлучке,

      И пряничного ждал себе коня,

      Что он обычно приносил с получки.

      И вот он умер, и в гробу своем,

      Накрытом крышкой, унесен куда-то.

      И нет его, а мы себе живем, —

      То первая была моя утрата…

      И словно вдруг за некоей чертой

      Осталось детства моего начало.

      Я видел смерть, и доля смерти той

      Мне на душу мою ребячью пала.

      И с той поры в глухую глубь земли,

      Как будто путь туда открыт был дедом,

      Поодиночке от меня ушли

      Уже другие проторенным следом…

      В январский холод, в летнюю жару,

      В туман и дождь, с оркестром, без оркестра —

      Одних моих собратьев по перу

      Я стольких проводил уже до места.

      И всякий раз, как я кого терял,

      Мне годы ближе к сердцу подступали,

      И я какой-то частью умирал,

      С любым из них как будто числясь в паре.

      И если б так же было на войне,

      Где счет потерям более суровый,

      Наверно б, жизни не хватило мне

      И всем, что ныне живы и здоровы.

      Но речь о том, что неизбежный час,

      Как мне расстаться – малой части – с целым,

      Как этот мир мне потерять из глаз, —

      Не может быть моим лишь частным делом.

      Я полагаю, что и мой уход,

      Назначенный на завтра иль на старость,

      Живых друзей участье призовет —

      И