Дрожь земли. Роман Глушков
падении и оставалась у меня в руке. Не дожидаясь, когда враги ринутся в атаку, я сковырнул с контактов аккумулятора предохранительный кожух и швырнул этот импровизированный детонатор прямо в разлитую передо мной смесь. Она жирной черной полосой тянулась следом за Огнебоем, по моей милости изливающим наземь свой жидкий боезапас. Я планировал поджечь его, швырнув батарею сверху, но теперь пришлось делать это отсюда. Далеко не самая удачная позиция для диверсии, но куда деваться?
Электропроводность горючего состава, воспламеняющегося от электричества, была отменная. Короткое замыкание аккумулятора зажгло смесь, и вспыхнувшее над ней яркое пламя тут же помчалось вдогонку за «пожарником». А я, развернувшись, кинулся в противоположную сторону. К единственному ближайшему укрытию – опоре Сварщика.
Обрати он внимание на то, как я вцепился в него, заслоняясь от взрыва, мне это точно не сошло бы с рук. Но Сварщик следил уже не за мной, а за стремительно растущей вокруг него стеной огня. Той, что вот-вот должна была настигнуть Огнебоя. Смекнув, в какую передрягу он угодил, «носорог» ударил по тормозам и развернулся юзом на сто восемьдесят градусов. Но это было последнее, что он успел сделать, прежде чем пламя набросилось на монстра и объяло его ослепительным оранжевым облаком. Оно вырвалось из пробитого резервуара с оглушительным грохотом, и я пожалел, что у меня нет лишней пары рук, чтобы вдобавок заткнуть себе уши.
Прижавшись к опоре, я зажмурил глаза и задержал дыхание, дабы нахлынувшая волна жара не обожгла легкие. Мне не раз доводилось оказываться в опасной близи от взрывов плазменных гранат, которые порождали куда более высокотемпературную вспышку, нежели эта горючая смесь. Количество каковой, однако, не позволяло отнестись к ее возгоранию несерьезно. Детонация боезапаса Огнебоя тоже хорошо пропекла мои косточки, опалив заодно брови и обдав меня нестерпимым раскаленным ветром. Заслоненный толстой опорой, я пережил его порыв, не заполучив ожогов, но коже на лице и руках предстояло теперь долго шелушиться.
Волна схлынула, грохот умолк, сменившись треском бушующего пламени, что жадно облизывало останки «носорога». Я открыл глаза и, матерясь от боли – опаленное лицо припекало так, словно с него содрали кожу, – высунулся из-за укрытия.
Теперь Огнебой не представлял для меня угрозы. Развалившись пополам, он еще агонизировал, скребя песок полыхающими колесами, но некогда устрашающий хвост биомеха не стоял больше торчком, а беспомощно валялся на земле. Его пушка, правда, все еще изрыгала горючую смесь. Но это были вялые, судорожные плевки, практически незаметные на фоне охватившего чудовище пожара.
Таращиться на него мне было некогда. Увидев, что стряслось с собратом, Сварщик немедля двинул ему на помощь, и я был вынужден соскочить с него, пока он не унес меня прямиком в огненное пекло. Нависнув над бьющим в небо пламенем, комбайн выстрелил в него струей белого газа – очевидно, углекислотой. Но встроенная в Сварщика система пожаротушения не была