Супершум. Ян Братович
Ведь я мог успеть. И эта кудрявая кукла, – откуда она взялась? Не сидится ей. Что она там высматривала?
Пока я злюсь на себя и мысленно ворчу, подъезд оказывается перед глазами. В тот момент, когда я открываю дверь, мой слух выхватывает звук, похожий на хруст. Я замираю. Опять причудливые игры фантазии? Хруст повторяется, – он идет из окошка подвала. Слышатся толчки. Через пару секунд опять слышится хруст. Первая мысль – кто-то держит в подвале животных. Вторая мысль – зачем кому-то из нашего дома держать в подвале животных? Какое-то время я продолжаю напряженно вслушиваться. Звуки больше не повторяются, и я потихоньку возвращаюсь домой.
Войдя в квартиру, я первым делом закрываю ее на замок. Слишком много впечатлений. Сев на пол, я прислоняюсь спиной к стене и засыпаю.
Игра в молчанку всегда заводит в тупик.
Когда я проснулся на следующий день, то сразу вставать не стал. Во-первых, из-за ноги подниматься с постели очень тяжело. А во-вторых, я люблю подолгу лежать. Просто лежать, пялиться в потолок и о чем-нибудь думать. Я плотно сжимал губы, лежал и думал. Думал о том, кем при жизни мог быть тот мертвец. Не почудилось ли мне то, что я видел. В какой-то момент у меня появилось ощущение, что мои мысли по-настоящему зажужжали в голове. Оказалось, что жужжание было реальным. Но жужжала муха. Видимо, она залетела через окно. Муха перелетала с одного места на другое, и, в конце концов, сев на потолок, медленно по нему заползала. Странно, в детстве мне не нравились мухи. А потом я нашел в них много интересного. Вот муха кружится рядом с люстрой и вот муха на потолке, только вверх тормашками. Половину жизни муха видит мир перевернутым. Вдруг, ей кажется, что это люди ходят вверх тормашками.
Я лежал и думал под жужжание мухи.
Квартира моя обставлена бедно, старые обои пожелтели, и то и дело отслаиваются. Единственное окно заменяет картину на стене. Окно помогает мне видеть округу, чувствовать себя предупрежденным. Даже с закрытыми глазами я могу описать то, что из него вижу. Серое небо занимает верхнюю часть «картины». Другая половина – верхушки черных деревьев. Дом со всех сторон окружает густая роща.
Чем дольше я лежал, тем навязчивее становились мысли о трупе, – мне не терпелось опять вернуться к реке. Выйдя из дома, я вновь не обнаружил на улице людей. Забытый кем-то трехколесный велосипед был в том же положении, что и неделю назад. Я дошел до середины моста и стал смотреть в воду. В воде отражалось то одно облако, то другое, и моя фантазия заиграла с образами. Сначала скопившиеся облака мне напомнили скалу, а потом скала изменила форму и превратилась в огромного слона. Слон задвигал хоботом и еле заметно подмигнул мне единственным глазом.
Я наивно думал, что если долго буду смотреть на реку, все повторится, как прошлым вечером и я смогу реабилитироваться. Не знаю, сколько времени мне пришлось торчать на мосту, но наверно очень долго. Нога совсем занемела. Я еще раз посмотрел в воду и стал