Социально-психологические исследования коррупции. Коллектив авторов
в административной иерархии, новые деловые возможности», – отмечает С. П. Глинкина (Глинкина, 2010, с. 236). Приводятся расценки на депутатские места в Государственной Думе (Цепляев, Пивоварова, 2011, с. 4), говорится о том, что коррупционные доходы депутатов в 15–20 раз превышают их официальные заработки (Диагностика российской коррупции…, 2001). Статьи в российских газетах пестрят такими заголовками, как «Генеральская должность в Москве стоит миллион долларов», «Коррупционеры украли танковый полк» (Глинкина, 2010) и т. п., причем на подобные темы публикуется и немало «заказных» статей, которые тоже являются продуктом коррупции, в данном случае в среде журналистов.
Все чаще звучат утверждения: «страна абсолютно и полностью погрязла в коррупции» (Болдырев, 2010, с. 460), «практически любые контакты власти и бизнеса в современной России строятся на коррупционной основе» (Глинкина, 2010, с. 444), «если сравнивать различные социальные недуги, которые сейчас переносит российское общество, то коррупция, бесспорно, является самым массовым» (Диагностика российской коррупции…, 2001), «Коррупция для России страшнее НАТО» (Гудков, 2010) и др. А опросы показывают, что первейшим условием модернизации страны наши сограждане считают жесткую и эффективную борьбу с коррупцией (Мареева, 2012).
В психологии российского народа (как русского – основного этноса России, – так и других традиционных национальностей страны) есть внутренние факторы, связанные с культурно-психологическими традициями отношения к преступлениям и коррупции. О них говорится подробнее в различных разделах данной монографии и в ряде социально-психологических исследований коррупции у других авторов (см., например: Журавлев, Юревич, 2012). Однако попытаемся рассмотреть их здесь более системно.
Конечно же, психологические проблемы, присущие нашей культурной традиции в отношении к преступлениям вообще и к коррупции в частности, независимо от влияний Запада, существуют (Решетников, 2008; Максимцев, Локшина, Бахрах, 2011, с. 26–33). Одна из них – превалирование в психологии русского народа неформальных отношений над формальными. Это, в частности, проблема кадровых назначений по принципу родственных и личных связей, свойственная и другим национальностям России (например, проживающим в регионе Северного Кавказа).
Кроме этого, в нашей культурной традиции нет особого разграничения понятий «взятка» и «благодарность». Неспособность отблагодарить госслужащего, врача или сантехника за получение услуги трактуется подчас как проявление неуважения к нему; в современной же законодательной практике – это взятка, за которую могут посадить. Соотношение берущих и дающих взятки склоняется не в пользу первых, т. е. взятку в России просят в 5 раз меньше, чем ее предлагают (Журавлев, Юревич, 2012). В нашем обществе считается, что лучше дать взятку, чем бороться с коррупцией, и это мнение, на наш взгляд, соответствует социокультурному архетипу русского человека, хотя и многие условия в современной России также способствуют сохранению такой тенденции.
В