Сокровища царя Соломона. Михаил Шторм
ногтем по стеклу на столе. – Созваниваться будем ежедневно, утром и вечером. Держите телефон при себе, пожалуйста. Вылет через четыре дня. Билеты уже заказаны. Виза для поездки в Ботсвану не нужна, и это облегчает нам задачу.
– Почему через четыре дня? – нахмурился Балтер. – Мы напрасно теряем время.
– Не знаю, как у вас, а у меня есть дела, которые необходимо закончить, – сказал Быков. – В общем, собирайтесь, Михаил Иосифович. За день до вылета я к вам загляну, уточним некоторые детали.
На том и порешили. Навестить Балтера еще раз перед отъездом было правильным решением. Потому что в противном случае нам пришлось бы попрощаться с профессором навсегда.
Когда, как и было условлено, Быков заехал к Михаилу Иосифовичу, его насторожил запах гари в подъезде. Слегка отклоняясь от повествования, отметим, что это был именно подъезд, а не парадное, как часто говорят те, кто никогда не видел настоящих парадных – со сверкающими мраморными ступенями, яркими светильниками и бронзовыми украшениями. Наличие парадного входа подразумевает существование черной лестницы: узкой, грязной, насыщенной запахами кухни. Именно таким был подъезд, в который вошел Дмитрий: с грязной лестницей, щербатой облицовочной плиткой и богатой настенной росписью, но зато без лифта и без консьержа.
Чем выше поднимался Быков, тем ощутимее становился запах дыма. Добравшись до последнего, пятого, этажа он почувствовал, что у него першит в горле и слезятся глаза.
– У кого горит? – спросил Дмитрий женщину, высунувшуюся из двери.
– У профессора, у кого же еще! – сердито отозвалась она. – То соседей снизу затопит, то нас сжечь норовит. И когда уже его черти заберут?
Выругавшись напоследок, она скрылась из виду.
Добежав до двери Балтера, Быков попытался выбить ее плечом, потом принялся давить на кнопку звонка, но все было напрасно. Крики и удары ногами по двери тоже не дали результата. Дмитрий отступил, вспотев от нехорошего предчувствия. Дыма, сочащегося из щелей, становилось все больше, он плавал в подъездных сумерках голубоватыми слоями, таинственный и страшный.
Выбить бронированную входную дверь не представлялось возможным: она была прочной и надежной.
– Михаил Иосифович, откройте! Слышите меня? Это я, Дима!
Быков в отчаянии ударился о металл одним плечом, потом другим.
– Угорит ваш Михаил Иосифович, – послышалось из-за соседней двери. – Задохнется, старый хрыч.
– Откройте! – потребовал Быков у невидимой соседки. – Я попытаюсь перелезть с балкона на балкон.
– У нас балкон выходит на другую сторону, – злорадно сообщила она. – И вообще, я незнакомых людей в квартиру не пускаю. Ждите пожарных, я их уже вызвала.
Хоть какая-то польза от этой ведьмы. Кашляя, Быков сделал еще несколько попыток достучаться до профессора, потом стал звонить в соседние двери, но больше ему никто не открыл.
Зажимая рот и нос ладонью, Дмитрий посмотрел на потолок, туда, где, почти скрытый за густой дымовой завесой, виднелся ход