Спам. Михаил Омельченко

      Продавать нужно сразу, сходу. Чтобы первое впечатление о книге оказалось сильнее желания пойти в кино или кабак и там оставить ту же примерно сумму, но немножко за другие радости. Но если там клиенту еще можно хоть что-то навязать, тонко подогрев интерес к чему-то конкретному или просто уболтав, то у тебя такой возможности уже не будет. Тебе останется только наблюдать за происходящим со стороны, надеясь на простую благосклонность. А поскольку читатель тебе лично ничего не должен, то наблюдать ты, скорее всего, будешь, как он выбирает совершенно другие книги. Те, которые ему, безусловно, нравятся. Те, которые для него печатаю я, потому что нутром чую, что и в какой момент ему нужно.

      – Но ты даже не знаешь о чем…

      – Нет уж, уволь! Избавь меня, пожалуйста, от этих подробностей! Я ими сыт. Здесь, на работе. Так что не будем превращать этот разговор черт знает во что. Я, конечно, понимаю, что без конца переводить чужое нелегко. Поневоле захочется чего-нибудь своего. Но ты не писатель. Будем реалистами. Ты хороший переводчик со своим стилем, который мне даже нравится. Но не более того. И памятник за эту книгу тебе точно никто не поставит. Хотя за упертость свою ты его определенно заслуживаешь.

      И вот тут хочу тебя предостеречь. Если ты решил кому-то что-то доказать, достучаться до кого-то и показать, какой ты крутой, то лучше брось. Потому что именно тут тебя и ждет самое большое разочарование. И совершенно неважно, что ты хотел этой книгой сказать. Тебя все равно никто не услышит. А если и услышит, то, скорее всего, не поймет и просто пожмет плечами. Может быть, он даже напряжется, напыжится и, в крайнем случае, пукнет от возмущения. Но этого, в свою очередь, уже не услышишь ты. Потому что будешь сидеть дома и бухать от расстройства чувств, понося и себя, и свое творение за то, что тебе так и не присудили за него шестнадцать престижных международных премий по миллиону долларов каждая. – Он перевел дух. – Неужели оно того стоит?

      – Ладно, я все понял. Не понял только одного: ты из-за этого и звонил, прополоскать мне мозги?

      – Нет, что ты! Я всего лишь хотел убедиться, что ты, по крайней мере, еще не… не помер с голоду. А когда до этого дойдет, не сочти за труд – проверь почту. И если до конца недели ты не дашь ответ, которого я жду, то будем считать, что этого разговора вообще не было.

      Больше он ничего не сказал. Положил трубку, давая мне возможность все как следует переварить. В целом все было предельно ясно. Если не поспею в срок – одежда превратиться в лохмотья, карета в тыкву, а на лбу появится надпись «Ну и дура же ты, Золушка!» Вот только чего он так завелся?