Страж. Алексей Пехов
степень неодобрения. Я подозревал, что все дело в этой авантюре, поэтому в какой-то момент не выдержал и произнес:
– Давай, мой друг. Скажи, что я неправ.
– Ты неправ, – тут же откликнулся он. – Карла ты выручал гораздо чаще, чем он тебя. Долгов на тебе нет.
– Это ты так считаешь. Впрочем, меня интересовало несколько иное. Что ты узнал о Хартвиге?
Последний тут же повернул голову в мою сторону и напрягся. Проповедник молчал так долго, что я уже начал думать, что он меня игнорирует. Но он все-таки ответил. Осторожно, словно ходил по тончайшему льду:
– Людвиг, я искренне считаю, что тебе некоторых вещей лучше не знать.
– Это почему же?! – тут же откликнулся Хартвиг.
– Он, знаешь ли, крайне совестливая натура, хотя на первый взгляд так не кажется, – откликнулся Проповедник. – Тут же пожалеет, что связался с тобой.
– Я ничего дурного не сделал!
– Болтай дальше, – попросил я старого пеликана.
Тот вздохнул и нехотя ответил:
– Твой спутник, Людвиг, до последнего месяца работал картографом при городском земельном совете. Но, как оказалось, у него есть маленькая слабость: по всем христианским законам он с чего-то решил, что за помощь ближнему своему ему воздастся.
– И в чем выражалась эта помощь? – Я посмотрел на Хартвига.
– Я умею снимать с людей темные грехи, – ответил тот.
– Свершилось чудо, – пробормотал я. – Очень большое преступление. Обычно прощением грехов занимаются исповедники.
– Ты не слушаешь, – поморщился тот. – Не прощение грехов, а полное снятие. Исповедники облегчают совесть, но не стирают с души темные пятна. А я это делаю. Что?
Он увидел, как мое лицо окаменело, а губы Проповедника скривились, словно ему предложили съесть какую-то падаль.
– И давно у тебя… такие способности? – мягко поинтересовался я.
– Я стал видеть души и уметь их исцелять на это Благовещение, после того как меня ударило молнией. – Он расстегнул ворот своей черной рубахи, и я увидел след от страшного ожога.
– Лучше бы она тебя убила, приятель, – посмотрел я на него с сочувствием.
– Даже не буду спрашивать, почему ты это сказал.
– А я все же отвечу. Ты представляешь угрозу для этого мира, и я не слишком понимаю, почему тебя не прикончили сразу.
– Его взяли люди маркграфа Валентина Красивого, – обмолвился Проповедник. – Ходят слухи, что его милость еще тот грешник, и сковородка в аду для него не только приготовлена, но смазана маслом и хорошенько подогрета. Как говорится, скворчит и ждет.
– Понимаю, – протянул я. – Его милость решил облегчить свою страдающую душу от пары-тройки грехов, чтобы его пропустили через райские врата. Что же. Очень разумно с его стороны позаботиться об этом, но крайне глупо выбрать исполнителей-идиотов, которые перепугались собственной тени настолько, что вытащили тебя из надежной камеры и перепрятали в монастырь.
– Что ты делаешь? – Хартвиг увидел, как я разворачиваю лошадь.
– Спасаю