Закрой дверь за совой. Елена Михалкова
часах, цепочка которых свисает из кармана, неспешно бродит по выставке. Время от времени он достает складную ювелирную лупу и склоняется над заинтересовавшим его камнем. Иногда обменивается приветствием с кем-нибудь из гостей, так что у наблюдателя создается впечатление, что он знаком минимум с дюжиной из присутствующих. Одышливому толстяку джентльмен воодушевленно жмет руку и расспрашивает о делах. Бедняга расстается с ним в полной уверенности, что память ни к черту – он не в силах, как ни пытается, вспомнить этого благообразного господина.
Но Гройс здесь не из-за него. Его улов ходит рядом, шуршит юбками, вздыхает над ожерельями и браслетами, сверкающими под грамотно поставленным светом.
Бриллианты рассыпают снежные искры. Изумруды холодны и прекрасны, как вечность. Розовый сапфир нежнее лепестка шиповника, синий ярче волны.
Хороший драгоценный камень поет, и это пение сирены. Смотри на него, дыши им, впитывай его цвет, впадай в безумство.
Легкая утрата критичности восприятия – как раз то, что нужно старику, кивающему тебе с мягкой улыбкой.
Если бы Михаил Гройс родился волком, в подведомственном ему лесу были бы самые здоровые лоси на всю округу. Добычу он определял с безошибочностью матерого хищника.
Завести будто бы случайный разговор – дело одной минуты. И вот Михаил Степанович уже рассказывает новой знакомой, что он здесь, собственно, по работе. В чем она заключается? Он инвестирует в драгоценные камни.
– Гройс работал виртуозно, – сказал Верман. – Я сам торгую сорок лет и знаю, как продать курицу женщине, которая пришла за десятком яиц.
– Курицу, козу, сенокосилку и девять соток под Воронежем, – буркнул Дворкин.
– Но Миша Гройс давал им больше. Я продавал курицу. А он – райскую птицу.
– А если без метафор? – спросил Макар.
Без метафор дело выглядело так: познакомившись с жертвой и произведя на нее благоприятное впечатление, Гройс рассказывал, что у него имеются бриллианты исключительного качества по невысокой цене. «Ничего подобного нельзя встретить сейчас в России. Поверьте, я знаю, о чем говорю». Откуда они? О, один его хороший друг владеет собственным месторождением – в Ботсване, а это для понимающих о многом говорит.
Женщина послушно кивала – ей хотелось выглядеть понимающей.
«Сейчас мне нужно аккумулировать средства для одной крупной покупки – не могу разглашать подробностей. Я распродаю свой запас. Вы же понимаете, вот-вот грянет кризис…»
Это был первый точный удар. При слове «кризис» жертва вздрагивала и испуганно вглядывалась в Гройса.
«Вопрос только во времени, – пожимал плечами старик. – Год, два… Я сам живу не в России, у меня чисто деловой визит в Москву. Но людей, у которых здесь семья, родители, бизнес… Мне их искренне жаль. Хорошо тем, у кого есть, скажем, бриллианты. Деньги превратятся в бумагу. А камни всегда в цене».
Это было второе попадание. Память подсказывала жертве, что старик прав: и мать, и бабушка хранили в шкатулке несколько колец, которые передавались по наследству. Их почти