Тогда и сейчaс. Оли Дункан
Дунай, цветы, маленькие магазинчики, жаркая погода, кафешки, модные шмотки. Короче, заграница. Я накупила красивых вещей и подарков, а главное – почувствовала себя человеком. Приехала в Москву какой-то другой, стильной, свободной девочкой, понимая, что всё возможно, что есть хорошие ребята, что кто-то может помочь, что жизнь только начинается. Мишка, конечно, не зря там сидел, и, как выяснилось позже, парнем он был не простым. Но тогда я всего этого не понимала. Главное другое – слово «да»! И я до сих пор это помню.
Мишка, где ты? И если ты жив (а ты же жив!), может, работаешь у Путина, счастлив в браке, разъезжаешь по всему миру. Всё видишь сверху и делаешь добро! Я хочу верить, что это именно так, Миш. Нам бы вот таких побольше!
Зимой окончила курсы гидов-переводчиц. Работала в «Интуристе», гоняла на автобусах с туристами по всей Москве. Мне двадцать два года. Я не устаю от работы, от экскурсий, мне весело и чудесно! А в Венгрии была ещё три раза. Это выглядело примерно так. В отделе кадров было два комитетчика. Один добрый, другой, как пёс! Подавала характеристику злому, тот, ухмыляясь и вздыхая, передавал доброму. Добрый вздыхал тяжело, как будто бы бабушку похоронил, и подписывал. Правда, приговаривал: «Ты у меня смотри!»
Наш отдел располагался на пятом этаже гостиницы «Метрополь». (Значит, Сержантов из коммуналки оказался провидцем!) Это был отдел Англии и Америки. После работы мы все поднимались на восьмой этаж к Ивану Кузьмичу. Иван Кузьмич сидел в своём кабинете один-одинёшенек и, ковыряя спичкой в зубах, раскачивался на стуле. Нам, девчонкам-переводчицам, казалось, что он вот-вот грохнется затылком об пол и мы лишимся такого строгого и милого человека. Иван Кузьмич никогда не здоровался. Вместо этого мы слышали знакомые нам фразы: «Это дело надо прекратить!», «Вот-вот» или «Выгоню!» Мы к этому привыкли и не обращали внимания. А я, например, на фразу: «Ты у меня полетишь» – отвечала, улыбаясь: «Иван Кузьмич, вы мне льстите, значит, я – птица и у меня есть крылья!» Иван Кузьмич угрожающе смотрел на меня, улыбаясь глазами, и добавлял: «Выгоню!» Работы было много. Разъезжала с туристами на автобусах по Москве, проводила пешеходные экскурсии по городу с зонтиком в руках, возила английские и американские группы в Сочи и Ялту. Муж загулял, потому что меня никогда не было дома. Да и при мне тоже погуливал.
Поднимаюсь к Ивану Кузьмичу на восьмой этаж, вхожу.
– Это дело надо прекратить! Ты когда мохером перестанешь торговать?
– Я мохером не торгую, Иван Кузьмич, вы меня с Новиковой путаете.
Иван Кузьмич раскачивается на стуле со спичкой в зубах:
– Зачем пришла?
– Писать на группу, – отвечаю.
– Вот-вот, родственников искали? Живых? Мёртвых?
– А чем им могут помочь мёртвые родственники?
– С этими всё! – Иван Кузьмич долго думает. Потом надевает очки и говорит своё коронное: – Дааа… А живых?
– Живые им, наверное, не нужны.
Иван Кузьмич снимает очки:
– Это уж точно! Что предлагали?
– Предлагали только мужчины, от женщин никаких предложений пока не поступало, – отвечаю.
Иван