Каждому своё. Сергей Тармашев
сложной системой стабилизации, позволяющей ей проворачиваться и автоматически принимать правильное вертикальное положение внутри внешней капсулы в случае отклонения последней от заданной вертикали. В чреве внутренней капсулы и был размещен дублирующий командный пункт.
– Порвалось или потеряло натяжение сорок процентов амортизационной подвески. Это критическое состояние, – продолжал майор. – Но если других обрывов не будет, то в таком положении бункер может висеть достаточно долго.
На схеме было хорошо видно, что полость, внутри которой висел бункер, получила сильную деформацию. Часть потолочного свода осыпалась, остальное сильно сплюснуло, западную стену пересекала глубокая трещина, расползшаяся сверху до самого дна, множество тросов либо лопнули, либо безвольно провисли. Бункерная капсула сильно накренилась и замерла в опасном положении, грозя оторваться и рухнуть, но механизмы внутренней капсулы сработали штатно, провернув её в заданное вертикальное положение. На восстановление работоспособности командного пункта ушло несколько часов, основные работы уже закончены, но ремонтные команды ещё ликвидируют последствия.
– Конкретнее! – потребовал полковник. – Насколько именно долго?
– Сложно сказать, – майор устало поморщился. – Может, год. Может, полгода. В любом случае наша автономность рассчитана на три месяца, так что выходить на поверхность придется раньше.
– Что с шахтой выхода?
– Разрушена полностью. В верхней части шахтного ствола не отвечает ни один датчик. Судя по показаниям датчиков в нижней части, шахта засыпана целиком. Судя по всему, противник наносил удар именно по входу в бункер. Они точно знали, где мы находимся, но не знали, что ось шахты входа не совпадает с осью бункера. Или знали, но не знали, в какую именно сторону от бункера смещена входная шахта, поэтому попытались ударить прямо по оси, в надежде, что противобункерный ядерный удар до нас достанет и так.
– То есть мы здесь похоронены заживо? – уточнил полковник.
– Теоретически да. А практически – это как повезёт, – майор вывел на экран новую схему: – Это схема секретного метро, ведущего к нашему бункеру. Вы добирались сюда по ней.
– Тоннель расплющило, – полковник, криво усмехнувшись, показал майору контуженную руку, уложенную на перевязь на груди. – Нас не засыпало потому, что я с самого начала приказал машинистам держать максимальную скорость с нарушением всех правил безопасности. Так бы тоннель сложился вместе с нами. О метро можно забыть, его больше не существует.
– Не совсем так, – майор указал на схему: – Вот. Это запасная шахта, ведет наверх. Осталась со времен строительства, засыпать не стали. Вход в неё располагается в километре от нас, это место вы проезжали уже после обрушения, и тогда оно было цело. Если уцелеет и дальше, то шанс выбраться есть. Если сумеем.
– То есть? – Полковник нервно поглаживал всё сильнее ноющую руку. – Что значит «если»?
– Эксплуатировать