Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей». Галина Майорова
вдаль – нужно еще подождать…
Лишь в ноябре, когда установился санный путь, члены экспедиции отправились на перекладных, от станка к станку (так на севере называли почтовые станции), вверх по Лене, по старому Иркутскому тракту. Матисен и Колчак торопились, нельзя было терять ни минуты, и так было много времени потеряно в ожиданиях.
На угощение ямщикам, на чаевые содержателям почтовых станков не жалели денег. Иногда шло в ход и крепкое морское словечко, но время в пути все равно тянулось медленно и однообразно…
Иркутский тракт (иркутяне его называют Якутским), протяженностью 2895 км, являлся важнейшей государственной дорогой, по которой ежегодно ездили тысячи людей – одни по государственным делам, другие – по делам торговли и промысла. Были среди них землепроходцы и путешественники, казачьи отряды, воеводы, торговцы и почтальоны, уголовники и ссыльные разных категорий, три поколения русских революционеров, разного рода сектанты… Это был великий торговый путь, соединивший Европейскую Россию с Сибирью, а через нее с Китаем, Дальним Востоком, Северной Америкой и островами Тихого океана.
Действовал он круглый год. Летний путь открывался с мая, зимняя дорога продолжалась с октября до середины, а иногда и до конца апреля. Летом людей и почту везли на почтовых лодках, зимой – на санях. На них ставились кибитки для пассажиров и «накладушка» для багажа, которая обшивалась кожей, циновкой или холстиной. В зависимости от чина проезжающего в повозку впрягали тройку, пару или одну лошадь.
Длинна дорога Иркутского тракта. Сколько же было дум передумано, сколько различных мыслей рождалось, а сколько воспоминаний то грели, то тревожили больную душу! Сколько душевных бесед происходило под мерный звон валдайских колокольчиков…
И, несомненно, центром всех этих тревожных дум, воспоминаний и разговоров был оставшийся на севере, среди арктических льдов, по сути дела, без дружеской помощи и заботы Э. В. Толль со своими спутниками.
О том, что барон Толль был рискованным человеком, знали многие. Так было, когда он не дождался шхуны с углем в проливе Югорский Шар. Так было с продовольственным депо в заливе Гефнера, когда в спешке барон Толль, этот опытный полярник, устроил его с той стороны скалы, куда обычно наметает снег. Так было и с этой поездкой на о. Беннетта. «Но он был одновременно и человеком, который верил в свою звезду и в то, что ему все сойдет, и пошел на это предприятие», – вспоминал впоследствии Колчак. Поэтому оставалось только молить Бога и надеяться, что до прихода поисковой экспедиции Толль не успеет сделать еще какой-либо необдуманный и рискованный шаг.
Удивляла всех и его воистину фанатичная вера в существование Земли Санникова, в то, что он непременно подарит эту новую землю России. И вспоминалось, как много было людей, которые понимали его и поддерживали.
Глава Русского географического общества Петр Петрович Семёнов-Тян-Шанский давно напоминал на заседаниях: «Недалеко уже то время, когда честь исследования