Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей». Галина Майорова
на общем собрании членов Географического общества выступил прибывший в Иркутск зоолог русской полярной экспедиции А. А. Бялыницкий-Бируля. Рассказывал он, в основном, о своем пребывании на о. Новая Сибирь, где занимался изучением полярных морских животных и птиц. В сопровождении трех якутов Бируля отправился туда по заданию барона Толля еще во время второй зимовки экспедиции на о. Котельный (29 апреля 1902 г.). Провел там он все лето вплоть до прихода «Зари». Как известно, шхуна к острову подойти не смогла, а партия Бирули, дождавшись замерзания пролива, уже в декабре была на побережье Якутии.
К сожалению, никаких новостей о судьбе пропавшего Э. В. Толля Бируля не сообщил. Не встретились они и с Александром Васильевичем. Колчак вот уже несколько дней снова мчался на почтовых тройках по Якутскому тракту, только в обратном направлении. Отправив всю команду из Иркутска 21 февраля (к ним присоединился и Матисен), сам он с матросом Железниковым выехал на следующий день «и 8 марта в 5 ч 30 мин утра прибыл в Якутск на несколько часов прежде лейтенанта Матисена и нижних чинов».[37]
Сейчас, наверное, нужно вновь будет взять географическую карту Средней Сибири и попробовать зрительно воспроизвести этот воистину стремительный бросок в центр Арктики. И главным ориентиром здесь нам будет отчет А. В. Колчака, его полярный дневник (говорят, до сих пор неопубликованный), дневник воспоминаний Никифора Бегичева. Дополнения к описанию северной природы можно найти в статьях действительного члена Русского географического общества Валерия Поволяева и на страницах книги В. В. Синюкова «Александр Васильевич Колчак – ученый и патриот».
Итак: 8 марта – все 17 членов экспедиции собрались в Якутске.
10 апреля они уже на реке Яна, в селе Казачьем. Это – граница между лесом и тундрой, линия полярного круга. Здесь еще была настоящая зима. В глубоких снежных сугробах кое-где угадывались крыши домов да казачьих изб, чуть повыше поднималась звонница местной церквушки, а бурятские юрты буквально утонули в этих сугробах.
Путь от Якутска до Казачьего, занявший чуть более месяца, уже сам по себе оказался не очень легким. Шел он по низовьям р. Алдана, по диким ущельям угрюмого Верхоянского хребта, затем – по холмам и равнинам обширного бассейна р. Яны до ее устья, где и приютилось на краю света это небольшое село.
И главным во всем этом было в «высшей степени затруднительное движение на Верхоянск и Усть-Янск по этому пути. Ввиду ночного времени и необходимости быстрых переходов при малых перевозочных средствах на станциях представляется невозможным одновременная отправка более четырех человек или 30 пудов грузов, да и то еще при условии промежутков времени между отправляемыми партиями в 2–3 дня. Одним из самых огромных препятствий является краткость времени».[38]
Но и здесь, в Казачьем, начались новые проблемы. По всей Яне случился плохой улов рыбы. Закупленные Олениным собаки за зиму так отощали, что для дальнего путешествия
Письмо академику Ф. Б. Шмидту. 14 марта 1903 г. // ПФА РАН. Ф. 14. Оп. 1. Д. 159. Л. 6–8. 5 об.–7 об.
Там же.