Враг неведом. Ник Перумов
Но, быть может, сперва следовало бы справиться с Фатимой? Дим сказал, что в самом клане магия ещё действует, Ключ-Камень не утратил силы. Тогда… тогда остаётся только свернуть зарвавшейся подруженьке шею. Или предложить сделать это Буяну, например.
Ой нет, нет, только не Буяну! Ему и без того несладко, не хватало ещё и собственных родовичей убивать. Нет. Верх надо взять самой, другими бойцами не прикрываясь. Тогда, и только тогда ты по праву вернёшь себе власть над кланом.
Но для этого нужна Сила. Истинная Сила, что покинула сейчас мир. Жалкие крохи остались в клане Твердиславичей. Зачем? Для чего? Уж не оттого ли, что кому-то нужно, чтобы Ключ-Камень в руках Фатимы смог бы всегда дать отпор ей, беглой Ворожее Джейане Неистовой?..
…Они долго простояли на краю Лысого Леса, пока Джейана наконец не убедила Бу.
– В крайнем случае на когти твои надеюсь, – мрачно пошутила она. – Если деваться станет некуда… убей меня, Бу, ладно? Не дай им взять меня живой!
Тот дёрнулся, с ужасом покосившись на Ворожею.
– Да ладно тебе. Не дойдёт до такого, я верю.
И они пошли дальше.
«Безумие, безумие, – твердила про себя девушка, пробираясь следом за Буяном извилистой полузаросшей тропкой. – Безумие». Но в безумном положении, как говаривал Учитель, хороши только безумные шаги. Клану не выжить, если враг не перестанет быть чем-то неведомым, смутным, неуловимым; он, враг, должен стать таким же понятным и осязаемым, как те же Ведуны – кстати, необъяснимо присмиревшие, по словам всё того же Дима. И чтобы явить клану этого врага, она и должна пройти всеми, даже самыми чёрными путями. А Ведуны – они и есть Ведуны. Старый враг. Но сейчас, судя по всему, почти беспомощный. Их главное оружие – магия; а как умеет драться Буян, она, Джейана, знает, и притом очень хорошо. Тут, кстати, на подходе и ещё одна очень интересная мыслишка – если у Ведунов нет магии, чем они смогут помочь Ольтее? Но Буяну об этом пока говорить не нужно, ох, совсем даже не нужно…
Миновав Лысый Лес (Джейана почти и не смотрела по сторонам), путники достигли Змеиного Холма. Буян остановился, глаза его странно остекленели, края рта подёргивались от ярости.
– Вот он, – прошептал человекозверь. – Ух, гады!..
– Гады-то они гады, – сквозь зубы негромко отозвалась Джейана, – да только ты сам подумай – без этого тела тебя бы уже сто раз убили…
Буян несколько диковато воззрился на девушку – что, мол, несешь?
– Да пусть бы убили, – наконец выдавил он. – Все лучше, чем так-то…
– Ох, подивился бы Твердь, на тебя глядючи! – покачала головой Джейана. – Ты ведь, Бу, считай, один из последних остался. Старшего Десятка больше нет, сам Твердь… – она с усилием оборвала себя, на миг прикрыла глаза ладонью, судорожно вздохнула, однако, справившись с собой, через секунду вновь говорила по-прежнему: уверенно и твердо. – Да, да, подивился бы! Раз уж такая беда приключилась, то, пока исправить нельзя, надо пользоваться! Что я, не помню, как ты сражался?
– Ага, пользоваться, –