Миллионноглазый (сборник). Александр Образцов
судила о стране, которой она мечтала править, юная принцесса София Фредерика Амалия Ангальт – Цербстская, крещеная в православии в Екатерину. Отношения их были не легкими. Елизавета встретила немецкую принцессу очень ласково, и плакала, когда девочка заболевала, но впоследствии так круто взялась за нее, что жизнь великой княгини стала каторгой. В веселой «Елизавет» Екатерина Вторая увидит много нерастраченного ума, тайную тревогу и нервную неустойчивость. «При ее большом уме она впадает в такую скуку, что в последние годы своей жизни не может найти ничего лучшего, как спать, сколько могла», – замечает Екатерина в своих «Записках».
Елизавета располагала искусствами по собственным прихотям, Екатерина заставила служить музу политическим целям. Екатерину окружали художники, которые в искусстве выполняли ее политический заказ. Так, англичанин Бромптон писал аллегории, соответствующие самолюбивым планам императрицы.
«Он сделал портреты двух моих внуков, и это прелестная картина, старший забавляется тем, что хочет разрубить гордиев узел, а другой – дерзко надел себе на плечи знамя Константина». И в действительности она видела старшего Александра на своем троне, а младшего Константина – на троне в Константинополе. Кормилица у Константина была гречанка, и на медали в честь его рождения был изображен храм святой Софии с крестом.
Екатерина тратила огромные деньги на покупку живописи во время войны с Турцией. Важно было показать, что Россия настолько сильна, что может не только вести войну, но и тратить деньги на картины. «Ах, мой друг, Фальконе, как все у нас переменилось! – писал Дидро Фальконе. – Как все у нас переменилось! мы продаем наши картины и статуи во время мира, а Екатерина покупает их во время войны. Науки, искусства, вкус, мудрость поднялись к северу, а варварство со своей свитой спускается к Югу. Я только что покончил важное дело: это приобретение коллекции Кроза, увеличенной его потомками и известной теперь под именем галереи барона Тьера. Здесь есть вещи Рафаэля, Гвиди, Пуссена, Ван Дейка, Карло Лотти, Рембрандта, в числе около тысячи полотен. Они стоят императрице 460 000 ливров. Но эти деньги не составляют и половины их настоящей цены!».
Екатерина развивала свой вкус в процессе собирания коллекции. Увидев рисунки с рафаэлевых лоджий, она пришла в такой восторг, что не могла успокоиться. «Спасите меня, – писала она своему заграничному агенту, – я умираю от желания иметь их у себя.» Ей сделали эскизы в натуральную величину, и когда они прибыли в Петербург, она заявила, «что не может на них наглядеться, – Бог знает, что приходит в голову, когда на них глядишь».
Она очень гордилась своим Эрмитажем. В 1790 году, посылая своему зарубежному адресату историку Гримму свой портрет «в меховой шапке», она писала:
«Мой маленький приют таков, что, чтобы обойти его кругом из моей комнаты, надо сделать три тысячи шагов. Там я гуляю, но среди вещей, которые люблю и которыми наслаждаюсь. И эти зимние прогулки