Поднебесная (сборник). Александр Образцов
едва слышные, и есть в этом приглашении, но ведь, надо признать, что Алена Васильевна и обиделась бы как женщина, если бы их не было вовсе. Это все равно, выходит, как если бы я пригласил некое абстрактное нечто и сам бы я был механический робот. Но контроль над этими мотивами, Петр Викторович, я осуществляю полный. Не волнуйтесь.
Коляскин. Ты чего говоришь? Ты сам понимаешь? Ты кто?
Горчичников. Хорошо. Сейчас. Совсем просто. (Сосредоточивается.) Алена Васильевна Тимофеева, как известно, работает машинистом компрессорных установок. А я, Горчичников Анатолий, являюсь слесарем-ремонтником пятого разряда. Когда мы я нею познакомились, я в разговоре узнал, что у вас, Петр Викторович, нет садового участка…
Коляскин. А зачем это вы познакомились? А?
Горчичников. Но как же? Производственная необходимость.
Коляскин. А здесь что, производство? А?
Горчичников (вздыхает). Здесь я живу. Вот. Это – комната. Там – спальня. Кухня. Это – окно.
Коляскин. Сейчас как засвечу.
Тимофеева. Ты в гостях! Ты же в гостях! (Улыбается Горчичникову.) Ну? И что конкретно?
Горчичников. Ну вот… Живешь и не веришь тем урокам, которые преподает жизнь в образах стариков и художественная проза. Кажется, что с тобой такого не будет. И если делаешь добро, то тебе ответят пониманием…
Коляскин (Тимофеевой). Ну, я не могу! У меня в голове мухи ползают, изнутри. Поехали домой!
Тимофеева. Отстань! (Улыбается Горчичникову.) Какой вы запальчивый!
Горчичников. И что же делать? Ответно идти на конфронтацию? Но тогда мир прекратится во взаимных драках. Подставлять другую щеку? Но тогда наступит эра угнетения. Узловое противоречие человека. Нет выхода.
Тимофеева. Мужчины всегда все запутают, невозможно!
Коляскин. Поехали! Алена!
Тимофеева. Да обожди ты! Дай человеку договорить!
Горчичников. Что уж тут договаривать. Я поехал к вам в город с утренней электричкой, подготовил большую программу. В частности, можно посетить противоположный берег, там у нас памятник с чугунным деревом, олицетворяющим, как я думаю… да что теперь говорить? Мы могли бы не только дышать химически близким к норме воздухом, но и одновременно расширять круг знаний при общении.
Коляскин рыдает от непонимания и тоски.
Тимофеева (с удовольствием). А вы, Анатолий, что кончали?
Горчичников. Я кончал среднюю школу. А потом пробовал учиться на историческом факультете. Но те схоластические знания, какие там дают, я могу почерпнуть самообразованием. А некоторые сопоставления эпох, Алена Васильевна, – только здесь… (Проводит рукой по корешкам книг.) Этому не научишься.
Тимофеева (Коляскину). Я же тебе говорила, что он смешной! (Горчичникову.) И так все время сидите и читаете?
Горчичников. Да. От телевизора я избавился. Хотя было трудно: как будто через ручку подключаешь его к своей кровеносной системе…
Тимофеева. Ужас!
Горчичников. Почему же? Я не только читаю. Хотя природа вокруг нашего города не отличается