Русский крест. Первая книга. Архангельск-Новосемейкино (сборник). Александр Образцов
жизнь что дает? Только обещает… Вчера ты пел замечательным голосом, а сегодня у тебя отнялся язык, отказали ноги и ты сидишь в кана-аве…
– Ты не подъезжай, – прервала его Анна Степановна и с ненавистью, от которой Иван протрезвел, бегло глянула на него, – знаю я таких подъезжал! И колбасой меня не покупай! Не покупа-ай! Сегодня уж куда идти? А завтра – вон! Не посмотрю, что инвалид! Вон! – и она указала пальцем на дверь.
– Что ж завтра, – сказал Иван, помолчав. – Я и сейчас уйду. Только объясни ты мне… а! – махнул он рукой, встал и запрыгал к двери, забыв и про чемоданчик.
Иван шагал так быстро, что Анна Степановна догнала его не скоро, уже на улице. Когда она уцепилась за него сзади, за полу пиджака, он протащил ее несколько метров, остановился и, подняв лицо к вершине горы, поросшей темными соснами в звездах, завыл.
Странно то, что Иван и Анна Степановна, вспоминая стариками свою жизнь и, по обычаю русских людей, никогда не говоря друг с другом об этом, вспоминали по-разному, отчего их жизни срослись.
Анна Степановна помнила необыкновенное наслаждение, сверхматеринское, когда незнакомый человек положил ей в ладонь свою душу, и от малейшего движения ее пальцев зависело, попадет ли Иван Полуэктов нынешней ночью на дно Сылвы или попадет в рай, то есть в постель Анны Степановны. И позже, помня то наслаждение, она часто доставала душу Ивана и, полузадушив ее, шептала в последний момент: «Живи…»
А Ивану вспоминалась дорога от станции, под дождем. Вначале он совсем не понял этой дороги, и ему казалось, что он остался в доме Анны Степановны случайно, просто некуда было податься, кроме как в реку. Но вспоминалось и вспоминалось, как глубоко в песок утыкались костыли, а он не чувствовал усталости, хотя шли они не меньше часа. Наоборот, дорога, как резиновая, подбрасывала его в ритме сердцебиения. Никогда в жизни Иван не знал себя таким молодым и сильным. А мокрая Анна Степановна, угрюмо шагающая рядом с его чемоданчиком, мокрая до последнего сантиметра кожи, отдавала и отдавала ему молодость и силу, как целую жизнь того, неизвестного ему Ивана Полуэктова.
Исакогорка, в 14 км от Архангельска. Узловая станция, в 49 км от которой на северо-запад расположен Северодвинск, крупнейший центр российского военного судостроения. Но нам надо на юг.
Михал Степаныч
Михал Степаныч занимается тем, что оббивает рейками прихожие.
Он работает не спеша, после основной работы в ЖЭКе.
В ЖЭКе он работает сантехником и целыми днями собачится – то с начальством, то с квартиросъемщиками. Район старый, сантехника такая ржавая и пользованная, что не собачиться невозможно.
А вот на рейках Михал Степаныч берет свое.
На рейках он другой.
И даже не из-за денег он работает, какие это деньги – две в месяц? И не из-за двух-трех стопок за семейным столом.
Нет.
Ему нравится в тихой, интеллигентной семье тюкнуть молотком и прислушаться, – тихо. Тихо, хорошо.
Как тихо! Как хорошо! Книг сколько у хозяина! Хозяйка какая