Родина. Александр Афанасьев
надо подумать.
– Подожди…
– Я сказала – уходи! – вызверилась она.
– Ты только что мне предложила законный брак, борщ по вечерам и стиралку «Вятка – автомат» – или я ошибаюсь?
– Где он?
– В госпитале, скорее всего. В нашем…
Она молча встала, прошла в комнату. Сбросила халат, начала одеваться – свитер, джинсы. Он зашел в комнату…
– Надь…
– Пусти.
– Нет, не пущу. Я … любил тебя… всегда, еще тогда…
– Он мой муж – просто сказала она – и отец Лешки. Мы венчаны… перед Богом. И он твой друг… кстати.
– Да?! – разозлился он – а ничего так, что он отбил тебя у меня?! Ничего?! Ты хоть знаешь, что я стреляться пытался?! Дурак, был! Надо было его пристрелить, крысу, и тогда не было бы ничего!
– Я не вещь, понял?! – она ударила его в грудь и высвободилась – и я сама принимаю решения! Уходи! И сумки свои забирай с собой. Мне они не нужны!
– Ему отнеси! Больным фрукты полезны!
– Убирайся! Пошел вон!
На площадке – она выбросила сумки с продуктами следом за ним и захлопнула дверь – он заметил, как на мгновение мелькнул свет в соседней двери – карга устроилась подсматривать.
– Что зыришь!? – заорал он – с…а старая! Интересно?! Интересно?!! Когда же ты сдохнешь, наконец?!
И – бросился вниз, не дожидаясь лифта…
Новый день – он встретил на какой-то станции метро… открытой. Ждановской, кажется. Просто сидел с полупустой бутылкой и смотрел на падающий снег.
Рядом – притулился какой-то бомж, опасливый, драный. Он посмотрел на него… затем молча передал бутылку. Бомж принял, отхлебнул… «Финляндия»[9]… не шутка.
– Эта… спасибо.
– Не за что…
Он схватился за голову… зажал ее между ладонями, чтобы не лопнула.
– Эй, мужик… плохо тебе? Может, Скорую позвать?
– Не надо… Скорую.
Бомж жил неподалеку отсюда, в старой, панельной хрущобе. По пути – они купили пару бутылок и закуси еще…
Бомжу то он все и рассказал. Все – начиная с самой Рязани. С того, как завязалась в узел эта история… в узел, который теперь сам черт не распутает…
Бомж слушал, понятливо кивая головой, потом многозначительно промычал.
– Да… история.
За его спиной – колыхался синий цветок газовой горелки… отопления в квартире уже не было…
– И вот что, теперь мне делать? – спросил он – знаешь, если бы не… ну, короче – я бы пальцем ее не тронул, понимаешь!? Но я любил ее, с. а, любил! Едва не застрелился из-за нее! Когда Леха пропал… я подумал… значит, так тому и быть, так судьбой значит намечено. А теперь – как?! Вот как, б…, как?!
– Ну… они все-таки семья… – сказал осоловевший от водки бомж.
– Да какая, б… семья?! – зло сказал он – они уже пять лет не семья! Мы – семья, понимаешь, мы! Мы уже съезжаться собирались, а тут…
– Какая-никакая, а семья – строго сказал бомж – значит, Бог так решил. И ребенку… отец нужен. А ты… если любишь ее, отойди…
Больше
Марка водки, в то время популярная.