Продолжение праздника крови. Томас Прест
голубого неба.
– О! Пропади оно пропадом. Это то проклятое старое дерево, которое растет на вершине холма, его ты имеешь в виду?
– Совершенно точно. Только я более поэтично описал. Луна взойдет сегодня ночью, или скорее завтра утром, в пятнадцать минут пятого.
– Правда?
– Да. И если меня убьют, отнесите меня осторожно к этой насыпи и положите под деревом лицом вверх. Но только сделайте это до того, как взойдет луна. Смотрите, чтобы никто не помешал.
– Приятная работа. За кого ты меня принимаешь? Я говорю тебе, мистер Вампир, или Варни, или как там ваше имя, если вас застрелят, то там, где вы упадете, там вы и останетесь лежать.
– Как нелюбезно.
– Необычно, да?
– Хорошо, хорошо, раз уж вы так решили, то я должен позаботиться о себе другим образом. Я могу так сделать и я так сделаю.
– Заботься о себе как хочешь, потому что я пришел сюда только быть твоим секундантом, чтобы увидеть как мир будет избавлен от тебя, и если это произойдет, это будет правильно, вот и все что я должен с тобой делать, теперь ты знаешь.
Сэр Френсис Варни посмотрел на него со странной улыбкой, и ушел, чтобы сделать необходимые приготовления для немедленного начала дуэли, с мистером Маршделом.
Это было сделано быстро и легко. Договорились, что будет отмеряно двенадцать шагов. По шесть в каждую сторону от одной точки. Шесть шагов должны быть сделаны адмиралом, а другие шесть – Маршделом. Затем они будут тянуть жребий, чтобы определить, на каком конце этой линии будет стоять Варни, сигналом стрелять будет: раз, два, три – огонь!
На эти приготовления понадобилось всего несколько минут; расстояние было отмеряно так, как мы упомянули, и противники были расставлены на своих противоположных позициях, сэр Френсис Варни занял как раз то место, где он с самого начала стоял, рядом с леском и ближе к своей усадьбе.
Было невозможно, чтобы при таких обстоятельствах даже самый смелый и самый невозмутимый из людей не чувствовал, хотя бы в небольшой степени, страха, или волнения. Но, тем не менее, мы должны честно сказать о Генри, что он был действительно отважен как любой настоящий христианин, который бы стоял на ничтожном расстоянии от вечности. Странный мир чувств и эмоций образовался в его сердце и он не выглядел абсолютно неустрашимым перед будущим, о котором он все же знал, которое, возможно, было так близко. Он так выглядел не потому, что боялся смерти, просто он смотрел с подобающей торжественностью на такую серьезную вещь как перемещение из этого мира в следующий, несмотря на то, что его лицо было бледно, и по нему было видно все, что он действительно чувствовал.
Таковы были внешний вид и поведение смелого, но не беспечного человека. В это время, с другой стороны, сэр Френсис Варни, казалось, был полностью погружен в дуэль, он смотрел на нее и все обстоятельства, связанные с ней с неестественным удовлетворением, как будто он развлекался, а не участвовал в этом лично.
Это было странно после того, как он пытался избежать дуэли, и это было достаточным доказательством того, что трусость не была побуждением того поведения.
Адмирал,