«Вселить в них дух воинственный»: дискурсивно-педагогический анализ воинских уставов. Сергей Зверев
«В кругу обязанностей начальников по предмету сбережения людей возложенных, самая священная – есть помощь тяжело раненным, ежели при быстром наступлении неприятеля не было возможности увести таковых с собою; и мы после того овладеем местом сражения, то еще по окончании дела должно отыскать своих и забрать их; надобно им стараться помочь во всем, что только в наших силах, доставить им, буде только возможно, некоторую пищу и стараться о скорейшей перевозке и доставлении в госпитали, снабдить их одеждою, всем нужным, сколько в силах. Сим исполняется долг против заслуженного воина и поселяется привязанность к начальнику и надежда на него в души подчиненных» [117, с. 33]. Жаль, что современные боевые уставы Российской армии не обращают никакого внимания на столь важный пункт обязанностей командиров и начальников. Как будто война в XXI веке стала обходиться без раненых, которых при первой возможности командир обязан навестить, похвалить и подбодрить, и без убитых, которым необходимо хотя бы воздать последние почести. Два века назад понимали, что даже те, кто вышел невредимым из пекла боя, без этого будут ощущать себя просто расходным материалом, но уж никак не героями и победителями со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Взаимная связь командиров и подчиненных не пустой звук, недаром в годы Великой Отечественной после госпиталей выздоровевшие и излечившиеся от ран военнослужащие всеми правдами и неправдами стремились попасть в свою часть и подразделение. В сохраняющейся человеческой связи с офицером и сослуживцами для рядового солдата заключается подчас единственная надежда сохранить свою душу и личность и выжить в нечеловеческих условиях, среди страданий и смерти, которые окружают его на войне.
Противное духу гуманизма действие этих условий наносит величайший ущерб живому нравственному чувству воина, принижает его дух и ожесточает волю. Наши предки были неплохими психологами и понимали, что в этом случае обязанность командира по отношению к солдатам «состоит в том, чтобы не допускать их до того остервенения (курсив мой. – С. З.), которое нередко бывает последствием продолжительной войны, и обнаруживается в жестокости против обывателей, невооруженного или побежденного неприятеля, в поругании святынь, грабеже, разорениях и т. п.» [117, с. 6–7]. Как видим, в «Наставлении» речи не шло не только о воспитании ненависти к врагу, но даже более или менее естественное остервенение признавалось опасным симптомом. О чем, к сожалению, прочно и опрометчиво забыли уставы страны победившего социализма. Но об этом позже.
Отечественная война и Заграничный поход подтвердили всю могущественную силу огня, в особенности огня прицельного, производимого обученными стрелками, а не «пальбой» сомкнутого строя. Поэтому «Правила рассыпного строя» кратко, петровско-суворовскими «пунктами» сурово и прагматично требовали внушить солдатам: «1. Что в пальбе не торопиться, объясняя, что огонь, в котором выстрелы почти считать можно, есть самый смертоносный для