Планета обезьян. Истории Запретной зоны (сборник). Кевин Андерсон
ты это сделаешь? – прохрипел Пардел.
Таул отличался большой силой. Отчасти именно из-за этого старейшины и выбрали его. Он просунул руки под спину Пардела и приподнял его, так чтобы старик сидел. Ноги Пардела задели друг друга, и тот поморщился.
Таул вынул свой нож и положил его на край выступа. Старик посмотрел на нож, решив, что это и есть орудие смерти, и надеясь, что Таул совершит все быстро и уверенно. Пока Пардел смотрел, Таул стремительным движением правой руки переломил ему шею, которая хрустнула, словно сухая ветка. Глаза Пардела тут же погасли.
Таул положил тело старика и подоткнул его рваные одежды, чтобы их не развевал постоянно дующий в каньоне ветер. Попрощавшись, он полез наверх, навстречу остальным.
Взобравшись на вершину и поднявшись на ноги, он заметил на себе взгляды Калио, Арнии и Котте. Котте протянул ему винтовку.
– Пардел затих, – сказал Калио.
– Он ушел, – сказал Таул. – Его путь закончен. Омега.
– Альфа и омега, – пропели все хором.
– Где твое лицо? – спросил Котте.
– Мне оно больше не нужно, – ответил Таул. – Но оно было нужно Парделу.
– Я и забыла, какой ты красивый, – произнесла Арния, разглядывая его.
Две недели они шли по дороге, петляющей между кратерами. Ночами вдали лаяли дикие собаки, и Таул держал винтовку наготове. Днем, в жару, они шли по краям широких кратеров. Солнце пекло настолько сильно, что воздух гудел и щелкал. На дне кратеров виднелись озера, состоящие из неизвестной жидкости, некоторые из них отливали ярко-бирюзовым или кроваво-красным цветом. Ветер доносил запах серы. Иногда в озерах что-то шевелилось – из их глубин поднималось нечто темное и массивное, отливающее металлом, но расплывающееся в дымке, клубящейся над ядовитой жидкостью.
Три дня спустя они впервые увидели признаки долины. Дорога извивалась между спекшимися от жара развалинами, которые были настолько древними, что походили на природные камни, но Таул различал проемы на месте окон и впадины на месте дверей. Кое-где виднелись полосы металла – там, где когда-то проходили канализационные трубы. Разъеденные временем и кислотой они рассыпались при малейшем прикосновении. Земля между развалинами блестела – Бог превратил песок в сверкающее стекло.
«Или же, – подумал Таул, – когда-то стекло было в окнах древних домов». В мгновение яростного гнева стекла из окон дождем посыпались на землю, и эти осколки, должно быть, спеклись между собой.
– Остановимся здесь, – сказал он остальным.
– У нас осталось мало воды, – сказал Котте.
«И еды», – подумал Таул, хотя вслух этого не сказал.
– Потому мы и останавливаемся. Скоро ночь. Рано утром поднимемся до зари и пойдем по холоду.
Они зашли на первый этаж одного из бывших зданий и расположились в темном помещении. Сюда проникал скудный свет, и они сняли темные очки.
Все вокруг было покрыто пылью, за исключением помятой металлической миски, которая, по мнению Таула, когда-то была сковородкой. Калио