Неписанный закон. Артур Генри
в ужас и принимала все доступные ей меры, чтобы сберечь свои руки, мыла их теплой водой, смазывала вазелином, но, увы, ничего решительно не помогало. Эмелина внутренне негодовала на те условия при которых ей приходилось работать, но по прежнему молчала и никому не высказывала своего неудовольствия.
– Как бы я хотела больше никогда не возвращаться в эту отвратительную, грязную дыру, – сказала она как то Текле, на возвратном пути из мастерской.
– Как я была бы рада за тебя, – сочувственно ответила ей Текла. – Отчего ты не попробуешь обратиться к Альтману и не попросишь его взят тебя с себе на службу? Алиса теперь получила у него место кассирши. Может быть, она согласится похлопотать за тебя.
– Ну, нет, спасибо. У Альтмана немногим лучше, чем у нас, не стоит и проситься к нему, – мрачно ответила Эмелина. – Не понимаю, отчего это я должна всю свою жизнь работать не разгибая спины, без всяких надежд на лучшее будущее. Нет, довольно с меня, все сделаю, чтобы выбиться в люди.
Текла всю свою жизнь преклонялась перед честолюбивыми стремлениями сестры. Услышав последние слова Эмелины, она посмотрела на нее с выражением восторженного удивления на своем беззаботном личике.
– Что же ты хочешь сделать? – спросила она.
– Поступлю в школу Джудсона и научусь, как следует, шитью и кройке. Они научат меня там всему, что надо, и сделают из меня человека.
Вдали раздавались веселые детские крики, и Текла невольно обернулась в их сторону. Она не могла равнодушно слышать людской говор, видеть свободно разгуливающих и видимо счастливых людей, ее так и тянуло присоединиться к них. Но вспомнив, что мать не управится без неё по хозяйству и ждет её возвращения с минуты на минуту, она рассталась на углу с Эмелиною и торопливо направилась домой.
До ужина оставалось еще много времени. Эмелина обошла кругом весь сквер, изредка поглядывая на обрамлявшие его старинные, красивые, чопорные дома, и дойдя до арки пристально уставилась на расстилавшуюся перед нею Пятую улицу, которая так и влекла ее к себе своим богатством и роскошью. Затем она медленно пошла назад и остановилась перед зданием школы Джудсона и невольно задумалась, соображая, чему ее смогут обучить здесь.
Текла прошла на Томкинс-стрит и и вскоре завернула в подъезд, третий от угла. Карл нанимал квартиру из пяти комнат в двухэтажном деревянном доме. Под квартирою Фишера помещался башмачный магазин. Одна комната выходила на улицу и из окон видна была церковь. На подоконниках стояли герани.
Войдя в комнату, Текла тотчас же вытащила из кармана четыре кредитки и отдала их отцу. Карл с грустью взял их у нее. Он жестоко страдал за дочерей, ему невыразимо больно было видеть, как много они принуждены работать. Вилльям неоднократно пробовал настоять на том, чтобы он отбирал у дочерей весь их заработок.
– Нельзя оставлять им на руки деньги, – говорил он, – помяни мое слово, сейчас же начнут транжирить. Отбирай у них все до последнего цента,