Вопросы, поставленные временем. Марк Бойков
переходящими друг в друга кризисами, пока социализм не оказался разрушенным и дискредитированным. О Сталине с тех пор говорят много разного, но только не о том, в чем он действительно виноват.
Горбачев дал надежду, но в итоге тоже обманул нас. В марксизме он смыслил не больше других. А теперь от ельцинского переворота мы не можем оправиться. Власть передается из рук в руки, как взятка или страховка, хотя давно следовало поставить вопрос о верности марксизму. Или хотя бы о выборе народа.
Уместно поэтому спросить: а не вернуться ли нам к истокам? Не к застою или хрущевскому обновлению. И не к революции даже. А к началу всеобщей истории, чтобы понять, почему все так получилось и куда это ведет. Ведь даже малая правда имеет свою предысторию и в суетных потугах, совместно с общей историей, сохраняет в истоках свою первобытность.
…Известно, что человечество существовало не всегда. Тем более, в таком виде, в каком мы его застали. Оно прошло долгую, в 2–4 миллиона лет, стадию природного формирования. То была животная стадия, сложившая человечество как биологический вид. Не прекращаясь полностью, она перешла затем в менее долгий, до 50 тысяч лет, период трудового становления человека и зарождения его сознания. Труд и сознание неотделимы, поскольку именно труд требует проникновения в сущность вещей.
Этот цикл также подразделялся. Была фаза «дикости», по Энгельсу, первобытного коммунизма, то есть, естественного разделения труда по полу и возрасту. И – фаза «варварства», социального разделения, расцвета трудовой специализации общин и лиц. Эту фазу следовало бы назвать первобытным социализмом, высшей к исходному коммунизму. Она завершила рождение человека как разумного существа, homo-sapiens, но вовсе не закрыла его животный период. Просто одно увязалось с другим.
Далее следует неопределенный, особо не выделяемый, большой переходный период.
Что же происходило в это время? Энгельс пишет в «Происхождении семьи, частной собственности и государства» (Соч., т. 21), что возникший на фазе «варварства» обмен продуктами привел сначала к случайному, а затем и преднамеренному их накоплению в отдельных руках. Из этого возникло имущественное неравенство, из которого затем сложилось неравенство общественного положения. Общинная собственность уступила место частной, имущественное расслоение завершилось расколом общества на классы, общинное самоуправление пало перед рабовладельческим государством с его чудовищной военной силой для контроля своего и завоевания других племен и народов.
Однако возникшая из этого цивилизация не стерла животные инстинкты, она их многократно усилила. Животность вышла из-под общественного контроля, вооружившись новыми, более эффективными средствами отъема. Место зубов и когтей, звериной воли и силы дополнилось новыми путями присвоения. Переход к т. н. цивилизации, по существу, не возвысил, а опустил человечество в пороки, до того ему не ведомые. Ни один из видов животного мира не знал потом такого взаимоуничтожения,