Смерть на взлетной полосе (сборник). Николай Леонов
приближении и встретит его заранее подготовленными ответами на все вопросы, так же, как встретил его Гремин.
Такой расклад Гурова совершенно не устраивал. Поэтому он решил внушить своим не в меру настойчивым опекунам мысль о том, что собирается устроить себе «перерыв на обед», надеясь, что, узнав о том, что он в ближайшее время не собирается предпринимать активных действий, от него отстанут, и он сможет спокойно поработать.
– Хочу передохнуть немного, – сказал Лев, вновь поднявшись в кабинет Сырникова. – Я ведь к вам прямо с поезда, даже в гостиницу еще не заходил, а для меня номер специально забронировали. Надо хоть появиться там, не зря же люди старались.
– Да, конечно, – с энтузиазмом поддержал Сырников, явно очень довольный такими планами приезжего «контролера». – Разумеется, вам нужно отдохнуть с дороги. В поезде-то от Москвы целую ночь, поди, тряслись.
– Да почти двенадцать часов.
– О, тогда конечно! Конечно, нужно отдохнуть. А в какой гостинице? Где вам оставили номер? Если хотите, я скажу Сене, он отвезет. Машина на сегодня в полном вашем распоряжении, так что не стесняйтесь.
– Буду очень признателен, – расплылся в благодарной улыбке полковник, поняв, что от дружеской помощи не отбиться. – Да, кстати! Хотел уточнить. Этот нож, который нашли в горле Курбанского, как он оказался в кабине?
– Нож? – в каком-то странном замешательстве переспросил Сырников. – А что нож? Понятно, откуда нож. Его Китаев захватил с собой, когда собирался совершить преступление. Это же совершенно очевидно.
– В самом деле?
– Конечно! А как иначе? Он ведь не мог знать точно, сможет ли с помощью взрыва покончить с Курбанским. Это не давало стопроцентной гарантии, поэтому и прихватил нож, чтобы в случае чего, так сказать, оперативно отреагировать.
Чем дальше говорил Сырников, тем увереннее звучал его голос, но первоначальная его заминка не ускользнула от внимания Гурова. Он понял, что его собеседник раньше не задавался вопросом о том, откуда в кабине вертолета мог появиться нож, и этот вопрос явился для него полной неожиданностью.
– А сам подозреваемый что на это говорит? – поинтересовался он. – Подтверждает, что принес нож с собой?
– Подозреваемый-то? – снова слегка замялся Сырников. – Он… он, конечно, все отрицает. И нож не его, и убивал не он. Уперся как баран, хоть ты тресни. Отпечатки совпали – какие еще доказательства нужны? Но – нет. Не убивал, и все тут! Вместо того чтобы чистосердечным признанием смягчающие обстоятельства себе заработать, он как будто специально хочет еще больше свою вину усугубить. Уж говорил ему, говорил. Нет! Ни в какую! Что в лоб, что по лбу.
По мере продолжения этого прочувствованного монолога Сырников все больше распалялся. Последние слова он выкрикнул в сердцах и с таким чувством, словно Максим был ближайшим его родственником, за которого он искренне переживал. Но опытный оперативник за этим шквалом эмоций видел лишь желание прикрыть недобросовестно