Танго нашей жизни: Пара, в которой трое. Наталья Бестемьянова
только за чистотой проката и заняла пятое место. Вернулась в Москву, выступила еще и на Спартакиаде столицы, получила кучу комплиментов, но тут я почувствовала, что скучаю по танцам. После Спартакиады народ поехал в турне по Сибири, а я – домой. Летела я ранним-ранним утром. Люда Баконина, с ней я вместе жила, проводила меня на ночной автобус, отправляющийся в аэропорт. Почему-то остался в памяти этот полет из Ижевска в Москву. Может быть, потому, что тогда я окончательно поняла: лечу домой тренироваться в танцах, я отныне не одиночница. Моя прошлая спортивная жизнь в Ижевске закончилась.
Зимой Андрей неделю болел, меня подхватил Женя Севрюк. Мы занимались недолго, мне было с ним неудобно кататься, не складывалось. Наверное, я за месяц успела привыкнуть к Андрею.
АНДРЕЙ. С Наташей мне поначалу приходилось тяжко. Одиночники – каменные люди, у них же ноги – железобетон. Чтобы этот железобетон превратился в ноги танцора, мягкие и эластичные, должно пройти немало времени.
Когда я встал рядом с Наташей, первые ощущения оказались нерадостными. Она каталась сама по себе, ее не волновало, что рядом с ней кто-то стоит. Долго я с таким ощущением и тренировался, и выступал. Чувство партнера должно прийти само. А я в двадцать лет был не в состоянии объяснить, что такое понимание друг друга. Правило это для меня по сей день туманно, внятно его определить я и сейчас не способен. Тем не менее поначалу я больше работал языком, чем коньком. Думаю, как только ноги у Наташи стали танцевальными, то скольжение тут же сделалось мягким, а случилось это уже ближе к Олимпиаде в Сараеве, то есть в 1984 году, спустя семь лет после того, как мы встали в пару. Прежде она почти не приседала, а низкая посадка дает большую устойчивость, меняет технику шагов. Чем острее угол в коленях, тем лучше посадка (Тарасова меня здорово «посадила»), но и силы в мышцах должно быть намного больше. Парники такую нагрузку получают автоматически, все время подсаживаясь под партнершу, ведь поднимают ее ногами, руки только для поддержки. А у танцоров нужная мышца (четырехглавая – от колена и выше по бедру) напрягается оттого, что ты все время вытягиваешь ногу. По ногам видно, кто есть кто: кто одиночник, а кто танцор.
Наступил момент, когда Тарасова нас заметила и тут же очень резко взяла в оборот. Но мне понравилось, как она ставила нам танец. Каждый такт музыки она требовала выделять жестом, шагом, объясняя, зачем надо делать именно так, без всякой приблизительности. Вряд ли в то время кто-нибудь верил, что мне скоро придется соревноваться со знаменитыми учениками Тарасовой Андреем Миненковым и Славой Жигалиным, хотя авторитетом они меня не подавляли. Я их уважал, но никак не боялся. Наташа не капризничала, но ей приходилось нелегко. А мне? Ведь никакая она не партнерша. Получилось, что я танцор, который катается с одиночницей. Я просил, чтобы Ольга объяснила Наташе, что она не одна, она стоит в паре, она партнерша. Невозможно было все время за ней бегать. Она летит вперед, ног под собой не чуя,