Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге. Борис Семёнович Романов
вам; и будет, что всякая душа, которая не послушает Пророка Того, истребится из народа". И все пророки от Самуила и после него, сколько их не говорили, также предвозвестили дни сии. Вы сыны пророков и завета, который завещал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: "И в семени твоем благославятся все племена земные". Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших.
К концу речи Петра я заметил, что с другого от меня края толпы появились служители Храма и начальники храмовой стражи. Пора было тихо исчезнуть. И так я слушал уже давно со страхом, как на иголках, и в ноге появилась дрожь, и как бы не охрометь вместо этого Хирама, думал я. Тихо-тихо я отошёл к кедровой стене и двинулся к Никаноровым воротам, видя искоса, как пробиваются начальники стражи через толпу к Соломонову притвору. Я чувствовал себя сразу и святотатцем, оскорбившим чужого Бога, и предателем Петра и Иоанна, и чувствовал себя наверное так, как сам Пётр три месяца назад, в утро Страстной пятницы 14 нисана, когда он, испугавшись за свою жизнь, трижды отрекся от Учителя. Мне удалось тихо скользнуть в Никаноровы ворота и спуститься по их ступеням в женский двор, но тут я почти столкнулся с двумя дюжими иудейскими стражниками, быстро идущими на шум, доносившийся из мужского двора. "Что там происходит?", – спросил меня один из них на арамейском, и я ускорил шаг, – акцент сразу выдал бы меня. "Эй, ты что, глухой? И почему ты в накидке?", – спросил он.
Я бросился к Красным воротам, до них было локтей двадцать, и в диком страхе одним рывком выкатился на их широкие ступени. Здесь один из стражников нагнал меня и схватил за руку, я дернулся и мы оба рухнули на ступени и покатились по ним. Я вскочил первым, сделал ещё рывок и оглянулся: стражник пытался подняться с того самого места, где час назад сидел калека, и скривился, схватившись за ногу, – похоже он подвернул или сломал ее, кувыркаясь со мной по ступеням. Мне было не до смеха, у меня самого ноги дрожали, и я чувствовал себя как заяц, которого вот-вот настигнет борзая. "Держи его! Держи гоима! Бейте его!", – кричал стражник, и люди уже смотрели на меня, и несколько иудеев бысто пошли в мою сторону. Тут я заметил слева Бахрама и Мосоха, – они, видимо, поджидали меня, и теперь бежали ко мне, отсекая также двух иудеев. Другие иудеи были гораздо дальше, но они уже поднимали с земли камни, – так и положено было убивать осквернителей Храма, камнями! Я на бегу свернул налево, к Бахраму и Овчим воротам. Первый удар, брошенным камнем, пришёлся мне в плечо, – больно, но бежать я мог.
"Беги дальше", – крикнул мне Бахрам, а я уже слышал чье-то горячее дыхание за спиной. Как я ненавидел в этот миг иудеев! Пришлось оглянуться, и я увидел набегающего смуглого, с медно-рыжей курчавой бородкой молодого иудея в зеленой накидке. Он был явно сильнее меня и уже заносил руку для удара. Время как будто почти остановилось и двигалось как-то рывками. Я развернулся и решил бить головой ему в лицо, – в уличных драках, хотя их было у меня и немного, я видел такой прием, но то было с мальчишками…