Скуки ради. Александр Герцен
Ведь мы не в Алжире, а во Франции. На что же централизация, цивилизация, полиция, юстиция, администрация? Разве мы не затем жертвуем волей, словом, умом, платим налоги, содержим духовное воинство и светскую армию, чтоб они нас защищали от голодных, диких, воров, безумных людей и бешеных собак? Если человек и умрет где-нибудь на чердаке или в подвале, то он падает жертвой для поддержания порядка. Ни в чем торжество общественного строя не выражается так мощно, как в перенесении нужд до последнего предела. И если у нас умирающий с голода похож на съеденного по иному способу, то он никогда не лишен духовной пищи и похож на тех мучеников, которых нам представляют великие художники, – снизу его обдирают, а сверху его зовет хор летающих ангелов, так что вы по лицу видите, что операция ему скорее доставляет удовольствие.
– Ну, а в Алжире чем вы украсите, выкупите голодную смерть? Там наши французы и те дичают в зуавов.
– Я в такие тонкости не вхожу. Если их религия не удерживает, долг не удерживает, пусть страх казни удержит.
– Пристращать виселицей умирающего с голода трудно, одно – embarras du choix[14].
– А позор?
– Это еще мудренее растолковать полудиким. Сегодня одного расстреливают за побег из какого-нибудь легиона, куда его взяли насильно с обязанностью убивать кого попало, завтра будут вешать Фатиму за людоедство, – толкуй им различие. Для их тупости им все кажется, что они побежденные и падают на поле сражения.
– Vous vous moquez du monde[15]. Нашли, что защищать, – заметил уже взволнованным голосом Пелисье.
– Я согласен с вами, – отвечал, смеясь, доктор, – что лучше было бы всей семье, проголодавши месяц и ничего не евши четыре дня, завернуть головы в бурнусы и умереть. Да как им растолковать корнелевское «qu’il mourut!»[16]. Для того чтоб они поняли, надобно их непременно откормить, а откормишь их – они не станут есть соседних детей. Это – логический круг! – И веселый доктор опять расхохотался. – Посмотрели бы вы своими глазами на этих урабов, как их называл один солдат, которому я резал ногу.
– А вы бывали в Алжире? – спросил Пелисье, усталый и очень встревоженный болтовней доктора.
– Лет десять жил там полковым врачом сначала, потом в лазарете. Кстати, я вспомнил этого солдата, расскажу вам лучше пресмешной анекдот об нем. Старый солдат, – он еще при Бюжо делал всякие экспедиции, – наконец-таки потерял ногу. Долго лежал он в. лазарете и ужасно любил рассказывать свои похождения. Прихожу я раз в палату, фельдшер катается – хохочет. «Доктор, говорит, сделайте одолжение, попросите ветерана рассказать историю, которую он сейчас кончил». – «Eh bien, mon vieux»[17], – говорю я и сел возле койки. Он поломался, как вызванная певица. «Самая обыкновенная история; это молодежь все хохочет, – неопытность, ничего еще не видела». – «Ну, да вы историю-то», – говорю я ему. «Это было уже давненько. Мы стояли близ Орана; дела никакого не было… Люди сильно скучали; продовольствие было скверное. Капитану жаль нас стало. Хотел позабавить солдат и велел охотникам сделать небольшую razzia
14
затруднительность выбора (
15
Вы издеваетесь над миром (
16
«умереть!» (
17
«Ну-ка, старина» (