Между прошлым и будущим. Карен Уайт
также буду оплачивать время, затрачиваемое на поездки туда и обратно. К тому же вам будет предоставлена машина, чтобы ездить на Эдисто или куда-либо еще, если понадобится.
Он пристально посмотрел на меня, и, заметив, как блеснули его глаза, я подумала, что он, наверное, о чем-то умалчивает.
– А как фамилия вашей двоюродной бабушки? Может быть, я ее знаю.
– Жарка. Это венгерская фамилия. Она с сестрами переехала сюда из Венгрии.
Он снова посмотрел на меня в упор, как мне показалось, почти с вызовом. Дело в том, что мне была известна эта фамилия. Я сразу вспомнила двух пожилых леди, которые жили в большом белом доме на берегу широкой бухты Стимбоут. Им, наверное, уже было за шестьдесят или даже за семьдесят, когда я жила на Эдисто. Они тогда казались очень старыми для нас, детей, – обе с седыми волосами, собранными в тугие пучки, старомодными длинными юбками и ярко выраженным иностранным акцентом. Казалось, они были вездесущими, всегда предлагая свою помощь во время фестивалей креветок, экскурсий по старинным особнякам, акций по сбору теплой одежды зимой и пожертвований на школьные принадлежности осенью. Надо сказать, у них всегда были лучшие сладости на Хеллоуин. Стыдно признаться, но мы в детстве постоянно передразнивали их акцент и странные иностранные повадки, но тем не менее в канун Хеллоуина мы с Евой всегда были в первом ряду перед дверью почтенных сестер.
– Да, конечно же, я их помню. Там еще был мальчик…
Я замолчала, и глаза мои расширились, когда до меня наконец дошло. Я вспомнила мальчика, которого видела только издали, когда он с причала для яхт пускал в бухту бумажные самолетики. Один из них я даже как-то нашла на берегу. Я поразилась тогда, как искусно, с многочисленными складками и изгибами был сложен лист бумаги. Наверное, чтобы сотворить такое, требуется несколько часов, и я тогда подумала, что каждая складочка, наверное, запечатлела молитву, на которую пока нет ответа, неосуществленные мечты, под тяжестью которых и упал маленький самолетик.
Мистер Бофейн подошел ко мне и стоял, опираясь руками о письменный стол.
– Мать умерла, когда мне было девять, и мой отец на лето отправлял меня на Эдисто, как я подозреваю, чтобы избавить себя от моего общества.
– Думаю, я вас там видела несколько раз, – осторожно сказала я, однако не стала ему рассказывать, что Ева не раз встречала его с тетями в городе или в церкви, но не удостаивала внимания, так как это был городской мальчик, а не островной житель, и он наверняка не знал, как устраивать ловушки для крабов. По крайней мере, так было до того, как Ева начала проявлять интерес к мальчикам, а они начали обращать внимание на нее. Я тоже не рвалась с ним познакомиться, но навсегда запомнила тот искусно сложенный бумажный самолетик, складки простой бумаги, которые мальчик превратил в крылья. – Но вы никогда не выходили с нами поиграть.
– Я был единственным ребенком в семье, поэтому можете себе представить, как меня опекали. Мне даже не разрешали пойти одному на пляж или поиграть с местными детьми. Но тетушки были очень добры ко