Между прошлым и будущим. Карен Уайт
я спрашивала у нее разрешения на это.
– Нет уж, увольте, – сказала я. – Элли – это имя для хорошенькой молоденькой девушки. Я, пожалуй, буду называть вас Элеонор. – Я нахмурилась и посмотрела на нее. – Значит, вы все-таки вернулись.
– Конечно. Я же сказала, что вернусь, а я привыкла выполнять обещания.
– Неужели? – спросила я, думая, что, может быть, уже поздно и она разглядела зияющую дыру на том месте, где когда-то у меня было сердце. – Ну, это не такое уж достоинство, как вы все думаете.
Тут в разговор вмешался Финн:
– Мы с Джиджи сейчас пойдем наверх и переоденемся после купания. Оставлю вас одних, чтобы вы обсудили, чем хотите заняться сегодня.
Он с надеждой улыбнулся, словно не был крупным специалистом по инвестициям, который должен бы понимать, что капиталовложения окупаются не за день или два, на это требуются долгие годы. В ответ я лишь многозначительно посмотрела на него.
– Все будет в порядке, – сказала Элеонор, как будто тоже в это верила.
Когда они удалились, я сосредоточила все внимание на девушке, хотя, полагаю, это скорее была молодая женщина. Впрочем, в мои девяносто лет любая женщина моложе меня казалась мне девчонкой.
– И кто же называл вас Элли?
На этот раз мне удалось застать ее врасплох, лицо ее болезненно скривилось.
– Отец.
Ага, вот оно что.
– И он, наверное, умер, когда вы были еще маленькой?
Она некоторое время молчала.
– Откуда вы знаете?
Я вздохнула.
– Все признаки налицо.
Она посмотрела на меня своими грустными светло-голубыми глазами.
– Отец погиб, когда мне было четырнадцать.
– И что с ним случилось?
Девушка встала и принялась взбивать подушку за моей головой.
– Утонул во время шторма. Он занимался ловлей креветок на Эдисто.
– А ваша мать?
Когда она склонилась надо мной, я почувствовала едва уловимый аромат. Когда-то у меня было очень острое обоняние, и его постепенная потеря стала красноречивым свидетельством того, что я неумолимо старею. И все же иногда мне удавалось уловить запахи, которые, словно ниточка, связывали отдельные воспоминания вместе. Она пахла мылом, а волосы ее отдавали соленой водой прибрежных болот, и я решила, что она, видимо, ехала сюда, опустив окна машины. Бернадетт тоже любила так делать, и если закрыть глаза, то можно было представить, что это она склоняется надо мной и волосы ее пахнут океанской солью и травами.
– Она живет в Северном Чарльстоне вместе с моей сестрой Евой и ее мужем Гленом. Ева и Глен в начале следующего года ожидают своего первого ребенка.
В голосе чувствовалось странное напряжение, поэтому я усилием повернула шею, чтобы получше рассмотреть ее лицо, но в этот момент она занималась тем, что пыталась отдернуть шторы на окне, как будто сестра Уэбер уже не сделала это. Я бы хотела продолжить копаться у нее в душе, но она удивила меня тем, что опередила