Бортовой инженер Вселенной. Владимир Жуков
советским, как оболтусам второго сорта, не даёт своё носить оружье?
– Было дело, возмущался, правда. И считаю: так и есть, Сашуля. Не пойму лишь, почему такое. Неужели там, в Кремле, не ясно: офицер, боятся дать какому пистолет, не офицер, а быдло. Никого он защищать не станет без оглядки на живот… Вот, кстати, подтвержденье слов моих – Египет…
– Ну, короче, недовольства властью демонстрация была?
– Да, точно.
– А и я ведь был обижен ею.
– Это как?
– С нас пайковые сняли с особистов, мы не люди вроде. Кушать словно нам совсем не надо. Не столпы, не стражи строя, будто контрразведчики страны Советов. И за что мне власть любить такую? Адекватною была обиде и реакция моя. Я морду сделал ящиком да двинул кушать в зал ваш греческий в столовой лётной, разумеется, совсем бесплатно. И никто мне не сказал ни слова. Так и кушаю досель, питаюсь.
И потом. Когда вот эту общность ясно выявил, решил до дела приобщиться твоего. Не просто как нахлебник, а как друг-товарищ, нашей властюшке назло Советской… Вот поэтому причиной дружбы да коммерции успешной, общей, и является она конкретно.
– Да, не думал.
– А не надо думать. Ты скажи: под крышей лучше стало?
– Разумеется, сомнений нету, – кочегар ему в ответ. – Ни глянь как, по статье любой лишь плюсы только. Хуже разве по асфальту ехать напрямик, не чернотрепьем гадким? Разумеется, совсем не хуже. Оборот пошёл резвей. Отсюда и рентабельность попёрла в гору. И потом: повеселее стало. Всё вдвоём – не одному, Сашуля… Я ещё люблю смотреть, менты как руки тянут к козырьку с опаской, документы поглядев крутые. Хорошо со всех сторон, коллега.
– Ну, давай за «хорошо» и выпьем.
Так и сделали. А после встали и, остыть чтоб, окунулись в реку да поплыли к середине брассом. Инженер слегка отстал, а Саша:
– Догоняй давай, а ну-ка! – крикнул.
– Догони тебя, – вовсю стараясь, кочегар в ответ, – мастак ты плавать!
– В КГБ держать не станут хилых! – голос Саши полетел над гладью, утку дикую вспугнув, и взмыла птица вверх из камышей высоких.
Возвратились. Да на грудь маленько, так, для лёгкого сугрева, взяли. И Сашуля, посерьёзнев, глянул на коллегу своего:
– А что же о проколе ничего не скажешь? Почему я от сексотов раньше узнаю про то, о чём ты первым информировать мгновенно должен?
– А когда бы я успел поведать про прокол, в командировке, что ли? Может, было мне к радистам надо обратиться, передали чтобы по КВ? По телефону, может, было надобно открытым текстом напрямую рубануть, Сашуля, поскорей скроили лапти дабы? Мы ж как раз в командировке были. Ты – сперва, и следом – я. Уж месяц как не виделись, как бизнес чахнет.
– Ну, рассказывай.
– Так слушай. Помнишь спирт коньячный, мы что брали как-то в По у сторожа Хамида-деда?
– Помню. После улетел я сразу.
– Оказался этот спирт отравой. Не узнай о том бабуля раньше, отравилась бы в составе полном свадьба целая, едрёна мама.
– Ничего себе! Чеченец, что ли, развести вдруг захотел