Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд!. Владимир Буров
В общих чертах так и было.
– А ты в курсе, что там не летали по ночам Мертвые головы?
– Ну, кажется, это были Бражники.
– Бражники? – Мери подумала и продолжала: – Тогда почему ты сказал, что это были Мертвые головы? Признайся, ты хотел напугать меня?
– Нет, что ты! Просто так написано на картине Ван Гога: Мертвая голова.
– А ты знаешь, что написано на заборе?
– На заборе написано Корова.
– Корова? Прекрасно! Корова. Но, если ты прав, забор должен бы стать Коровой. А он не стал. – Мери высунулась в окно и закричала: Корова-а! – Забор, естественно остался стоять на месте. – Убедился?
– В чем? В том, что при крике: Корова! забор должен превратиться в Корову и идти к тебе?
– Так написано в Библии.
Бог говорит человеку:
– Скажи: Корова!
Тот:
– Корова-а!
– И Корова стала Коровой?
– Да. Так написано.
– Я вообще не понимаю, о чем мы говорим, – сказала Мерилин Монро. И добавила: – Ты хочешь сказать, что Ван Гог не по ошибке назвал Бражника Мертвой головой и, таким образом, превратил Бражника в Мертвую голову? Я правильно тебя поняла? И это не писк комара, напившегося портвейна вместо чистой крови вместе с Пелевиным, не блеяние козы, переделанной для доения детского молока, и это, в конце концов, не бред сивой кобылы?
– Да, – ответил Макс. – Это генетика. Дарвин сказал, что в истории существовало изменение видов.
– А Ван Гог – это изменение видов изобразил на своей картине.
– Я так думаю. Я имею право думать… – Но Мери на дала ему договорить. Со словами:
– Сам ты бык, – дама бросила в него чайник из сервиза, подаренного им на прощанье Криатором.
Эйно ничего этого не слышал. Он сидел, как обычно, за ноутбуком на втором этаже дома, где готовили ланч Макс и Мери. Он вскрикнул, как будто увидел самого Стивена Кинга. На экране мелькнул черный хвост кометы и время три четырнадцать. Он снял наушники и быстро спустился вниз.
– Через три минуты четырнадцать секунд можно кого-нибудь запустить, – быстро сказал он и налил себе стакан мангового сока, смешанного с красным перцем, необходимым для выработки эндорфина – гормона счастья.
– Чему вы так радуетесь? – спросила Мери, появляясь из откуда-то в фиолетовом халате.
– Послушайте, – заторопился Эйно. – Есть шанс улететь отсюда. Честно. Через три минуты можно будет сделать запуск. – Он выпил весь стакан перечного сока и добавил: – Ну?
– Я одна, – сказала Мерилин Монро таким тоном, как будто хотела именно сегодня изменить своему мужу. Ну, с кем угодно практически.
Эйно было не до этого. Он прыгал и приседал около дамы, рассказывая об этой уникальной возможности.
– Почему эта возможность такая уникальная? – протяжно спросила Мери. – Вы ведь имеете свой канал.
– Иметь это принцип. Понимаете?
– Нет, конечно.
– Реальная