Когда смеется Кутх. Книга вторая. Часть первая. Роман Кузнецов
Рах там не говорил. И испытание я перед ним держать буду. Моя душа чиста, а значит, за исход мне особо переживать нечего, – уверенно соврал Бригадир.
– Ага, ты это Раху скажи, – донеслось с кресла. – Он нас не в церковь, а на капище поведет. Там другие Боги живут.
Паук еще сильнее укутался в плед, шурша и отдуваясь, как старый еж, и продолжил.
– Тебе хорошо, а я боюсь. Я за последнее время столько увидел, что умирать очень не хочется. Страшно.
– Никто не умрет. Не скули, – Бригадир развернулся и посмотрел прямо в глаза своему товарищу, – это Испытание, а не убийство. А если хочешь отказаться, то придумывай текст. Только быстро. Рах идет.
Рахман влетел стремительно. Собранный, серьезный, сосредоточенный. Дал на сбор минуту, после чего буквально вытолкнул Бригадира и Паука за дверь. На ожидавшей у подъезда машине, они выехали за город. У кромки леса остановились, отпустили таксиста и углубились в чащу. Шли довольно долго. Рахман буквально бежал впереди, периодически оборачиваясь, чтобы обругать, высмеять или подогнать своих учеников. Бригадир был опытным туристом. Он хорошо знал и чувствовал лес и умел в нем перемещаться. В этом деле ему не было равных. За его способности ребята в свое время «егерем» прозвали. Но до умений Рахмана ему было как до Пекина на четвереньках, спиной вперед и со связанными руками. Тот ходил по лесу как по дороге. Ему не надо было смотреть под ноги. Он знал, где выходит корень, или лежит ветка. Двигался быстро, бесшумно, словно просачиваясь между листьями, не задевая их. Бригадир при всех своих навыках никак не мог поспеть за товарищем. Однако его отставание было практически незаметным на фоне Паука. Тот передвигался с грацией и проворством асфальтоукладчика, и примерно с такой же скоростью, хотя очень старался идти след в след. В очередной раз споткнувшись или напоровшись на ветку, он чертыхался, делал страдальческое лицо и просил снизить скорость.
В чаще было относительно спокойно. Лес обрастал седой бородой тумана. Воздух был тяжелый, влажный. Ветра не ощущалось совсем, хотя, судя по тому, как раскачивались и шумели деревья, было понятно, что наверху бушует стихия. Казалось, что чьи-то огромные руки хотят вырвать деревья с корнем, стереть их в прах. Вдруг впереди вспыхнула полоса света. Туман рассеялся и вскоре они вышли к лесному озеру. Вешние воды и недавние проливные дожди подняли уровень воды до критической отметки, практически полностью залив видневшуюся впереди обветшалую дамбу. Друзья прошли вдоль берега не больше 10 метров, как сильный порыв ветра чуть не скинул их с дороги, скребанул упругим крылом по реке. Испуганные мелкие волны затанцевали вокруг. Спряталось, точно провалилось, в толщу туч солнце, и тревожный полумрак окутал озеро. Глухо ударил далекий гром. В нем еще не было ярости и гнева, казалось, спросонья заревел медведь в еловых зарослях. Красные проблески молний прошили тяжелую громаду туч. Грянул раскатистый гром. Могучий вихрь ворвался в гущу леса, поломал, пощипал несколько