Гражданин N.. Никита Серков
прошлой ночью разыгралась трагедия. На дощатом полу, выкрашенном бордовой морилкой лежало тело женщины, которая вчера ещё давала показания Миронову и его помощнику. Кожа её лица и рук приняла синевато-белый оттенок, а глаза остались открытыми и смотрели куда-то в сторону и вдаль – в них не было испуга, скорее сожаление о том, что случилось. Странно, но МВД показалось, что женщина словно бы извинялась перед кем-то незримым, ей одной видимым. Кровь уже застыла, и её было непросто разглядеть – цвет пола сливался с цветом крови практически один к одному. В руке покойной Виктор Демьянович обнаружил листок с надписью «3:0». «Неужели ошибся?» – подумал он.
– Серёга, ты же видел послание? Здесь написано «3:0», но трупа уже четыре. Неужели он ошибся?
– В каком смысле четыре? – не понял оперативник.
– Ну как же? Два вчера и два сегодня, или он собак не считает? – без тени иронии, с абсолютно строгим и серьёзным видом сказал МВД.
– Собака жива! – ответил Сергей, – она спит.
– Спит? – удивился Миронов, – так это что значит? У нас, теперь уже, серийный убийца, который пробрался на участок, вколол или дал какое-то вещество собаке, то есть не стал убивать, а хозяйку убил.
Виктор Демьянович тяжело вздохнул. Он понимал, что это только начало, дальше будет хуже. Постояв ещё минуту и оглядев крыльцо, Миронов бросил взгляд на Арсения, который с большим рвением, прилежно делал свою работу, и, закончив обдумывание всех известных фактов случившегося, подошёл к Александру.
– Ты узнал что-нибудь про камеры в подъездах, куда были присланы конверты?
– Да. Про камеры в подъездах у Арсения, у вас и говорить нечего – их там попросту нет. Одна единственная камера была у меня в подъезде. В общем, доставил мне этот конверт… ребёнок. Мальчик лет двенадцати. Я раздобыл запись. А вот распечатка, – он достал из кармана сложенный вдвое лист, на котором был отпечатан черно-белый кадр с камеры видеонаблюдения – мальчик в осенней ветровке заходит в подъезд с куском белой бумаги в руках, по-видимому, с конвертом, – Не знаю, как мы будем искать этого ребёнка?.. Одно дело, если этот ребёнок приносил письмо только мне, то можно будет поискать по близлежащим школам, а если он разносил это по всему городу, то только если в новости пускать…
– Ну хоть что-то есть. Будем искать. Продолжайте работу, я поеду обратно. Дай-ка мне эту распечатку.
Виктор Демьянович сунул листок с фотографией в карман пальто и ещё раз оглядел участок. Забор носил абсолютно бесполезный характер, поскольку то тут, то там в нём имелись прорехи и дыры. Сам участок, на котором располагался дом был засеян травой, уже некоторое время не кошеной, а потому излишне разросшейся. В самом конце участка стояла старая будка, возле которой мирно спала посаженная на цепь овчарка, а ближе к калитке располагался и сам дом, большой и основательный, обшитый белым сайдингом – мода, которая ушла так же быстро, как и пришла. По всей видимости, в нем жили круглый год, однако в этой части посёлка