Глоточек счастья. Владимир Жуков
Товарищи! Бал закончен! Ноги надо уносить, мужики!
Из двух жердей и плащ-палатки старой смастерили неплохие носилки и положили на них стонущего Круглова. Чтобы не привлекать внимания станичного народа, через огороды пошли гуськом. Окровавленные, замызганные всяким дерьмом, военные напоминали бойцов, вырвавшихся из окружения после тяжёлого и неравного боя.
Фомин, которому после Круглова досталось более всех, ковылял с трудом, и потому его под обе руки держали. Шухов шёл рядом с ним. Когда выходили из калитки огорода, носилки зацепились брезентом за столб, и их, как и кусок последний вепря, очень долго освобождали. Глядя на возню, заворчал Фомин совсем недовольно:
– Ну на кой чёрт мы тащим это дерьмо? Сам Господь его отсюда уносить не даёт, хочет, чтоб Оксана добила. Ведь нагадил, как негодяй последний, и тащи стервеца ещё.
– Да пойми ты, Фомин! Сердца у кабана либо не было вовсе, либо оно у него не там, где надо! Промахнуться я не мог! – простонал Круглов.
Фомин хотел было что-то обидное в ответ сказать, только Шухов прервал:
– Не допекай человека, Петрович! Чистую гутарит правду. Сердце справа оказалось у кабана! Это я уж сам проверил, так и быть, поверь мне!
Круглов от радости, что есть хоть один человек в этом мире, который не только поверил ему, но и доказательства невиновности его отыскал, приподнялся на носилках, желая выразить благодарность, но сознание потерял резко.
Выйдя из станицы, отряд остановился у дороги, по которой как раз полковая «Скорая помощь» ехала. Шофёр, увидев группу окровавленных, замызганных офицеров, остановился. Из машины выскочил фельдшер Вася и, испуганно глядя на такой странный народ, раскрыл от удивления рот.
– Отвези скорей Круглова в санчасть! Бог не дай по дороге кончится! – Шухов сразу ему сказал, и, забравши раненого с собой, уплыла в лазарет машина. Освободившийся от умирающего коллеги большую мобильность приобрёл, конечно, отряд, но решили не спешить с отходом, а, забравшись в лесополосу ближайшую, обсудить, что же дальше делать.
А в это время Оксана Абрикосова влетела к себе во двор и увидела, что после шоу сталось. Муж на траве сидел и собаку мёртвую гладил тихо. С облегчением вздохнула женщина: не сгорел дом, муж живой – и то богу слава. Ну а, чтобы не повторилось дальше больше того, муженька наказать решила.
Подойдя к нему тихонько-тихонько, жахнула Оксана благоверного по щеке. Тот же, чувствуя за собой вину, оскорбление покорно снёс и, понуро головку свесив, к оплеухе следующей приготовился.
Не заставила себя жена долго ждать и не ограничилась лишь коротким одним ударом. Хорошо отмолотив беднягу, бросила она, разъярённая, фразу, безобидную очень вроде:
– Хватит, Васенька, всё! Чтобы ноги твоей в сраной армии не было! – не предполагая даже, как здорово изменит она всю её жизнь оставшуюся.
Вася Абрикосов, который никогда Оксану даже пальцем не трогал, вдруг так залепил жене в ухо, что та, пролетев над землёй два метра