Джина. Алексей Анисимов
из них были белого цвета. И она еле ходила, с отвисшим животом и набухшими сосками, стоя поодаль, и была похожа издали на римскую волчицу. А они гроздьями висли на ней. Помню, после долгих новогодних праздников я привез ей целую утку, оставшуюся с праздничного стола.
Только через полгода я заметил, что из шестерых щенков осталось трое.
Я спросил у охранницы:
– А где остальные? Кому раздали?
– Да вон их мусоровозы передавили. Кидаются под колеса, как сумасшедшие.
И действительно, как я раньше этого не замечал? Рядом с нашей территорией проходила дорога на городскую свалку. Прямо в этом же проезде. Машины ездили и днем, и ночью. От нечего делать щенки, выйдя из ворот, бежали за грузовиками, лаяли, пытались укусить за колесо. Кто спокойно проедет, а кто-то, может быть, и специально руль резче повернет.
Я видел так только одного. Это уже из оставшихся трех. За ночь его укатали в колею. А Джина стояла над ним, обнюхивала, поднимала голову и тоскливо смотрела по сторонам, словно ожидая чего-то, пока ее не сгоняла проезжающая машина. Возвращалась на это место и снова стояла.
Еще через пару лет Шерхан искусал охранницу. Ванька Мохов приехал раньше всех. Ворота были закрыты. Но был слышен лай собаки и крик женщины. Охранница лежала на земле, на спине, и громко кричала. А он, вцепившись ей в бок, дергая головой из стороны в сторону, вырывал у нее из бока что-то вместе с тряпками. Собаку отогнали палками, бабушку отвезли в больницу. Чуть позже приехал ветеринар и усыпил его, выстрелив шприцем из длинной трубки.
Мы с той территории вскорости съехали. Пожар там был, и долгов мы оставили. В общем, больше там не появлялись. Джину я видел потом пару раз вдоль дороги. А один раз, никуда не торопился, еду – она стоит, еще какие-то собачонки сзади. Я остановился, включил аварийку. Ищу, что бы дать ей, чем угостить. Ничего съестного в машине. В бардачке нашел несколько засохших конфет шоколадных. Вышел, она ко мне побежала – узнала! Ластится, о ногу трется, грязная, зараза. Потрепал ее за ухо, за холку. Хвост из стороны в сторону болтается, аж по бокам себя бьет. Вынул конфетки из фантиков. Разложил перед ней. Она их обнюхает, потом ко мне, потом к ним. Лапы мне на грудь ставит, испачкала всего, зараза…
У меня в тот год дочка родилась. А Стас, наоборот, развелся с женой и в Москву уехал.
Много всего происходило, и уже следующим летом, да, где-то ближе к августу, где-то там, у тех домов… Проезжаю – она лежит на обочине. Машина ее сбила… Видимо, уже несколько дней прошло – живот раздулся, как барабан. Я был в каких-то проблемах и торопился. Ну подумаешь, да… А еще через несколько дней, жара стоит страшная, проезжаю – она еще лежит. Остановился, вышел. Да, Джина. Морда уже подгнила, часть черепа видна, клыки, глаз – высох. Черная запекшаяся кровь, и белые трупные черви в шее копошатся. Живот раздувшийся и упругий. Я ткнул ее носком ботинка в живот. Постоял, посмотрел да и поехал дальше.
Ну