Четыре страшных повести. Сборник. Андрей Хорошавин
приложил палец к губам. – Это пока не афишируется.
– Ладно. Я всё понял. Спасибо Коля. Когда я могу возобновить работы?
– Да завтра и возобновляй. Мои там уже закончили.
Попрощавшись, Семён отправился домой.
На следующий день всё повторилось.
На этот раз на экскаваторе лопнул шланг высокого давления, и струёй масла выбило глаза рабочему.
Мэр снова покачался на носках, посверкал очками и уехал, заметив напоследок с усмешкой:
– Надеюсь, Семён Анатольевич, в сроки, обусловленные договором, вы уложитесь.
Семён только плотнее сжал зубы, волком взглянул на прораба и вскочил в джип.
Рабочего увезла скорая, а растерянный прораб присел на корточки у гусеницы экскаватора. Из кабины неслась ругань экскаваторщика:
– Я этого козла, веришь, нет, Николаич, два раза отгонял, а он стоит. Стоит и смотрит. Вот и насмотрелся. – Прораб молчал и курил. – А вчера, слышь, Николаич, чё грит? Бабий вздох, грит, услыхал. Ну, такой, грит, со стоном. Будто, грит, баба проснулась.
– Ага. Слушай больше. Похлебай ка её родимую, ещё не то услышишь. – Прораб выпустил облако дыма. – Набрали алкашей, мучайся тут с ними.
– Во-во, Николаич. Так и есть. – Экскаваторщик перестал греметь ключами и высунулся из кабины. – Хотя мне тоже вчера показалось, будто светануло, что—то из—под ковша. А потом вроде облачко…
– Да иди ты! – Прораб швырнул сигарету и вскочил на ноги. – Тоже с похмелья, что ли? Как достали вы меня уже? – Развернувшись на каблуках, он быстро пошёл в сторону вагончика.
Котлован вырыли. Заложили фундамент. Залили в подвалах полы и приступили к монтажу плит перекрытия. И тут опять. Лопнувшим тросом монтажнику снесло половину лица. Снова остановка. Расследование. Монтажник оказался в нетрезвом состоянии и грубо нарушил правила техники безопасности.
Через месяц, во время кладки стен, бадьёй с раствором сбило со стены каменщика. Мужик остался жив, но его увезли в больницу с множественными ушибами и переломом. Потом получил серьёзную электро травму электрик. Потом при разгрузке утеплителя, грузчика едва не растёрло между стеной и бортом грузовика. Отделался переломами рёбер.
Предписания и предупреждения сыпались одно, за другим. Спасало только то, что программа расселения ветхого жилья, была на контроле у губернатора области.
Потом пришёл увольняться сторож.
– Ты то, чего?!
– Ты, начальник, или ружо давай, или сам сторожи.
– Рожай уже!!
– Тут по ночам, творится всякая гадость.
– Чего ещё?!
– Намедни слышу, шастаить кто—то. Не то пыхтит, не то вздыхает. Выхожу – чуть не обделался. Стоит голая баба, светится и вздыхает. А то, по ночам в дому, то свет, то шаги. И всё охи да вздохи.
– Мне, только вот, этого, блядь, тут и не хватало. Иди отсюда, проспись. Да, что за напасть! – Кричал Семён, выгнав сторожа. – Пропастина какая—то! Место тут проклятое, что ли?!