Житейские измерения. О жизни без вранья. Людмила Табакова
секунд Анна решала проблему нравственного выбора, потом пролепетала:
– Голоси… голосовала…
– Мы предлагаем Вам поехать в Овсянку. Через два дня автобус в семь утра отойдёт от кинотеатра.
В Овсянку? Название населённого пункта на Енисее Анне известно. Туда, в местную «психушку», недавно увезли агрессивного соседа Никитича. Он набрасывался на каждого встречного с кулаками, требовал 1000 рублей и утверждал, что его обманули. И её, Анну, туда, где Никитич? А может, в стране идёт «психдиспансеризация» старшего поколения? Ловушка?
В поисках причин неизбежной диспансеризации Анна по зёрнышку перебирала свою жизнь. Вспоминалось, как мужа десять лет назад хоронила, как в дождливое лето картошка не уродилась, как лесопилка сгорела, а у фермера Петровича дочка повесилась… И каждый раз воспоминания начинались с прощального вечера в родной деревне.
Вот калитка, жалобно скрипнув, пропустила во двор соседа Петра. Гармошка в его руках вздохнула мехами, взвизгнула и замолчала.
– Не чичас, бабоньки… – пояснил ситуацию Пётр готовым к веселью соседкам. – Делу – время, потехе – час.
Место за хромоногим столом, доживающим свой век на улице, нашлось всем. Пироги в большой эмалированной миске застыли в ожидании комплиментов, нарядная бутылка вина с заморской этикеткой, приберегаемая до особого случая, тянулась к гранёным стаканам.
– Дорогие соседи! Спасибо, что пришли, – хозяйка застолья Анна приветливо улыбнулась. – Время уходит в седину. Жизнь кончается, а я так и не узнала, что такое смог. Всё зелень да зелень… – она помолчала. – Теперь сбылась моя тайная мечта: уезжаю… в город.
Громко ойкнула гармошка, будто точку в конце речи поставила. Решительно, нисколько не сомневаясь в правильности слов, Пётр, привыкший чужие поступки объяснять своими особенностями, выпалил:
– Начинать делать глупости, Аннушка, надо раньше, а не в шестьдесят лет. Тогда и возможностей исправить их будет больше. Подумай, хорошо подумай. В городе для таких чудаков, как мы, везде ловушки расставлены.
Женщины заговорили одновременно.. У каждой был свой пример, была своя история.
– Цыть, сороки! – прикрикнул Пётр. – Дайте Анне слово сказать.
– Я объясню причину своей глупости, – заторопилась Анна, не обращая внимания на внешние помехи. – Сын с невесткой на постоянное жительство в Германию уезжают… Что ж… Им виднее…. Меня просят пожить в их квартире.
– Значит, ты, Анька, теперь сторожем будешь? – не унимался сосед.
– Да хватит тебе, Петро, чужую жизнь раскрашивать… Придумала Аня себе картинку, мучилась, пока рисовала. Теперь самое время её посмотреть, – вмешалась в разговор Татьяна. – Не бойся, Анна, перемен. Чаще всего они случаются, когда необходимы. – Погладим дорожку соседке! На посошок!
Звякнули стаканы, задвигалась по кругу миска с пирогами. Пётр к спиртному не прикоснулся. Пальцы задели кнопочки, и взлетела, страдая, его душа, сливаясь с душой гармошки.
– Эх, страданье – страданцово… Люблю