Осознанная необходимость. Ирина Грачиковна Горбачева
вдвоём с ней, были для него самыми счастливыми в жизни. В Южногорске он доучился до девятого класса. А вот самый последний его приезд в этот город был совсем коротким, но надолго запоминающимся.
На свою судьбу Валерий никогда не жаловался. В его жизни могло сложиться всё гораздо хуже, останься он тогда в России. Маму он любил, и она его любила. Но любовь бабушки была совсем другой. С ласковыми словами, интересными рассказами из жизни. С вкусным, каким-то необыкновенно неповторимым запахом утреннего бульона из свежих куриных потрошков. Где она доставала эти потрошки и сколько за них платила при всеобщем обнищании людей и пустых прилавках в то перестроечное трудное для всех время, осталось тайной. Но раз в неделю, обычно по воскресеньям, он просыпался от потрескивания углей в печи и вкусного аромата бульона с домашней лапшой, витающего по дому.
Так и стал жить Валерий с бабушкой бедно, но дружно. Учился мальчик отлично. Очень был похож на своего отца. Тот тоже учился хорошо, но его школьный дневник краснел от записей и замечаний по поведению. И сын не отставал от отца ни в учёбе, ни в поведении.
– Я думаю, папа был бы рад знать о твоём пристрастии к физике, – говаривала она внуку, горько вздыхая, вспоминая сына.
Прошло время. Нина Михайловна приучила себя к мысли, что свой век она будет доживать с любимым внуком. Но вдруг, перед выпускными экзаменами за девятый класс, неожиданно вернулась из Штатов Жанна. Она без энтузиазма отнеслась к увлечению сына физикой.
– Поедешь со мной сынок, Джон будет тебе рад. Хватит одного физика в нашей семье. Джон, мой теперешний муж, всегда хотел сына. Будем вместе делом заниматься, а то также будешь протирать штаны за копейки в институте, как и твой папочка.
Оказалось, Жанна приехала, чтобы развестись с Георгием и забрать сына с собой.
– Что вы, Нина Михайловна, тюфяк он и есть тюфяк. На него такие надежды возлагали, а оказалось он сам по себе ничего не стоит. Сразу стало заметно, что при жизни Юры и с его помощью он что-то мог и умел. А сам! Завалил программу, остался гол, как сокол. Теперь в Москве перебивается, как может. Это счастье, что Валерка с вами остался. Чтобы я там делала с ним на руках. Жизнь в Штатах – совсем другое измерение. Юра был бы жив – другое дело – талант, ум, не прикроешь тряпицей. А Георгий? Когда я ушла от него, то поехала в Калифорнию, – увлечённо рассказывала она бывшей свекрови, – устроилась в бар официанткой. Хозяин, Джон сначала с симпатией относился ко мне. А потом, вижу, хоть и в годах мужичок, а хороший, добрый. Через некоторое время мы стали жить вместе. Потом я уговорила его переоборудовать пивнушку в бар-караоке с русскими песнями. Сейчас столько русских приезжает. Не поверите! Так вот, Джон посмотрел, что дела в гору пошли, да и русские женщины, не американки и даже не европейки с их прибамбасами по поводу фиминизма. Я всё-таки хозяйственная женщина, да и с местными страхалюдинами не сравнить. И завертелось! В этом году ресторан открываем. Вот и послал он меня, развестись официально и сына забрать, чтобы