Человек в картинках (сборник). Рэй Брэдбери
И не понимал, почему тебе вечно не везет. А это я внес тебя в черный список, перед тем как меня самого вышвырнули за дверь.
– Это все равно, – сказал Холлис.
Ему и правда стало все равно. Все это позади. Когда жизнь кончена, она словно яркий фильм, промелькнувший на экране, – все предрассудки, все страсти вспыхнули на миг перед глазами, и не успеешь крикнуть: «Вот был счастливый день, а вот несчастный, вот милое лицо, а вот ненавистное», – как пленка уже сгорела дотла и экран погас.
Жизнь осталась позади, и, оглядываясь назад, он жалел только об одном: еще хотелось жить и жить. Неужто перед смертью со всеми так: умираешь, а кажется, будто и не жил? Неужто жизнь так коротка – вздохнуть не успел, а уже все кончено? Неужто всем она кажется такой немыслимо краткой? Или только ему здесь, в пустоте, когда считаные часы остались на то, чтобы все продумать и осмыслить? А Леспир знай болтает свое:
– Что ж, я пожил на славу: на Марсе жена, и на Венере жена, и на Юпитере. И у всех у них были деньги, и все уж так меня ублажали. Пил я, сколько хотел, а один раз проиграл в карты двадцать тысяч долларов.
«А сейчас ты влип, – думает Холлис. – Вот у меня ничего этого не было. Пока я был жив, я тебе завидовал, Леспир. Пока у меня было что-то впереди, я завидовал твоим любовным похождениям и твоему веселому житью. Женщины меня пугали, и я сбежал в космос, но все время думал о женщинах и завидовал, что у тебя их много, и денег много, и живешь ты бесшабашно и весело. А сейчас все кончено, и мы падаем, и я больше не завидую, ведь и для тебя сейчас все кончено, будто ничего и не было».
Холлис вытянул шею и закричал в микрофон:
– Все кончено, Леспир!
Молчание.
– Будто ничего и не было, Леспир!
– Кто это? – дрогнувшим голосом спросил Леспир.
– Это я, Холлис.
Он поступал подло. Он чувствовал, что это подло, бессмысленно и подло – умирать. Эплгейт сделал ему больно, теперь хочется сделать больно другому. Эплгейт и пустота – оба жестоко ранили его.
– Ты влип, как все мы, Леспир. Все кончено. Как будто никакой жизни и не было, верно?
– Неправда.
– Когда все кончено – это все равно как если б ничего и не было. Чем сейчас твоя жизнь лучше моей? Сейчас, сию минуту, – вот что важно. А сейчас тебе разве лучше, чем мне? Лучше, а?
– Да, лучше.
– Чем это?
– А вот тем! Мне есть что вспомнить! – сердито крикнул издалека Леспир, обеими руками цепляясь за милые сердцу воспоминания.
И он был прав. Холлиса точно ледяной водой окатило, и он понял: Леспир прав. Воспоминания и мечты – совсем не одно и то же. Он всегда только мечтал, только хотел всего, чего Леспир добился и о чем теперь вспоминает. Да, так. Мысль эта терзала неторопливо, безжалостно, резала по самому больному месту.
– Ну а сейчас, сейчас что тебе от этого за радость? – крикнул он Леспиру. – Если что прошло и кончено, какая от этого радость? Тебе сейчас не лучше, чем мне.
– Я помираю спокойно, – отозвался Леспир. – Был и на моей улице праздник. Я не стал