Прозрачное вчера. А ты не знаешь…. Мария Чингизовна Усевич
Кэррингтон не могла! Нельзя на пустом месте взять и вычеркнуть все из памяти! Либо…
– Прости, но ты сам виноват…– Дэн по–прежнему пытался усмотреть в ее взгляде то, что могло ему дать хоть какую–то зацепку об истинных причинах ее отчуждения. – Почему всегда я выслушиваю, в чем провинилась? Почему сам не спросишь, в чем же собственно, по моему мнению, виноват ты?…
Повисла долгая пауза. Дэн не хотел верить в то последнее «либо», которое боялся признать… Он отнял свои руки, встал и отошел к окну. Кэрри поднялась с кресла, подошла ближе, положила ладони на его плечи и тихо безэмоционально произнесла:
– Я всегда была готова к диалогу. Согласна, в последние дни не получалось. Но в любом случае разговор должен быть путем к примирению, а в нашем случае, увы, может принести только боль и излишние потраченные нервы. И все же, почему же не спросишь, в чем твоя вина, что брак не удался?
Тут Дэна как молния прошибла. Уж очень не понравился тон, с которым жена решила окончить речь. Он все же очень боялся услышать причину решения о разрыве… Муж медленно развернулся к ней лицом. У девушки был взгляд, которым она вещала, что уходит и уходит быстрее, чем мотивирует разрыв. Ее глаза сами кричали о легкости расставания.
«Хочу остановить, но не могу», – подумал он. Если его предположения верны, то он просто не имеет на это права. Кэррингтон взяла сумочку, бросила взгляд поверх плеча мужа в окно, где вновь начал моросил дождь, и голосом, полным горечи, попрощалась:
– Мне очень жаль… Мы хотели сделать нас счастливыми. Поверь, и я старалась не меньше. Несомненно, ты тоже этого хотел, но перестарался, дорогой…
– И это ты называешь «начистоту»? Да ты сама недоговариваешь! Я готов услышать твою версию моих грехов. Но тебе не в чем меня упрекнуть, кроме ревности. Уж я–то, в отличие от тебя, стремился быть идеальным супругом!
– Почему тебе недостаточно просто принять все, как есть? Почему я должна лишний раз напоминать о том, что неприятно нам обоим?
Кэррингтон все время делала небольшие шаги назад. Она уже почти ушла. Дэн проявлял трусость и никогда не хотел выслушать жену до конца. Ему важнее было высказаться в ее сторону…
– Ну!? Давай же скажи то, что, похоже, так долго тебя гложет!.. Это неприязнь? Или же отвращение ко мне? Что такого ты можешь сказать?
Он явно был на пределе… Все в нем кричало, что это по–настоящему их последний откровенный разговор. И если они не откроются до конца, то чувство неудовлетворенности будет время от времени толкать его на возобновление разговоров вновь и вновь. А это, без сомнения, очередные скандалы.
– Я бы не хотела вспоминать…
– Нет, говори, наконец! – перебивая ее, эмоционально давил на жену. – Меня тошнит от твоей благородной манеры не делать мне больно! Думаешь, мне будет хуже? Куда еще больше?
Муж подбежал, схватил девушку за локоть и потащил в спальню, по ходу расстегивая ее пиджак и грубо срывая с Кэррингтон одежду в моменты ее сопротивления,