Вигнолийский замок. Даниил Аксенов
замку, стараясь не прислушиваться к крикам за моей спиной. Это была еще одна странность местного общества, которая не укладывалась у меня в голове. Если человека не убили, а взяли в плен, то он, с моей точки зрения, должен вести себя тихо, спокойно ждать обмен или выкуп и радоваться тому, что выжил. Зачем скандалить и качать какие-то права, которых, кстати сказать, у пленного вовсе нет? Я ведь могу сделать с пленником все, что угодно, даже казнить, и никто мне ни слова не скажет. Однако, исходя из моего предыдущего опыта и рассказов Никера, родовитый пленник будет непременно скандалить, если что не так. Например, если он приговорен к казни, то станет требовать, чтобы его казнили непременно через отрубание головы и никак иначе. Причем в момент казни к нему надо обращаться строго по титулу. Я так и вижу эту картину: вот стоит человек перед лицом палача, готовится проститься с жизнью, а сам бдительно следит за тем, как к нему обращаются, вместо того чтобы напоследок подумать о чем-то значительном, подытожить как-то свой путь. Мне трудно привыкнуть к формальностям, которые я считаю неважными и нелепыми. Да и привыкать к ним не особенно хочется.
Глава 5
В подвал моего замка никогда не проникали солнечные лучи. Здесь обычно царила полутьма: шарообразные светляки, сооруженные дядюшкой Вилли, создавали довольно уютный желто-зеленоватый свет. Когда я садился за большой рабочий стол, то зажигал несколько подсвечников, чтобы улучшить освещенность. Оранжевый свет свечей разгонял зеленое мерцание и помогал глазам сосредоточиться на мелких деталях. Но все равно каждый раз, когда я принимался за изготовление големов, мое сердце сжимала печаль – я скучал по электричеству.
Если создаешь голема, то нужен полный контроль над своими мыслями. Хила отслеживает даже малейший перепад настроения, не говоря уже об идеях, самопроизвольно возникающих в голове. Никаких лишних идей быть не должно!
Я положил перед собой кусок глины и постарался расслабиться. Дядя Вилли не показывался, но, очевидно, наблюдал за моими действиями. Я мысленно обратился к мешочку с хилой на груди и получил привычный ответ: теплая волна скользнула по моей коже. Все готово.
Я подтащил глину поближе и представил щенка – небольшого, с отвислыми ушами и коричневой шерстью. Хила помедлила несколько секунд и принялась за работу. Наблюдать, как кусок глины становится плотью – зрелище не для впечатлительных особ. Сначала хила превращает материал в однородную живую массу, из которой потом формируются кости, мышцы и все остальное, кроме энцефа. Причем нужно продумать заранее, где он будет располагаться.
Если у тебя есть способности к общению с хилой, то потенциально ты можешь создать почти что угодно, любое живое существо. Надо лишь точно знать, что и зачем ты делаешь. Со всякими мелочами хила справится сама, она строит организмы по заложенным в нее лекалам, но конечная цель – это твоя обязанность. Отвлекаться тут – безумие. Мало того что потратишь часть хилы зря, так еще можешь создать нечто опасное, что и без энцефа способно навредить. Я слышал историю о маге, которого его же творение